всего лишь навсего прошёл маневровый тепловоз с парочкой вагонов, и переезд открыли.
Орлы притопили по улице, шедшей мимо знаменитого «ГАЗа», почти под стольник.
За Нижним Новгородом машин на трассе стало намного меньше, и господа перегонщики даже рискнули остановиться у какого-то придорожного кафе, чтобы поужинать и попить кофейку. Уровень сервиса и в этом кафе, и во всех остальных, попавшихся нам на территории России, был просто плачевным – всех продавщиц нужно было срочно отдать на курсы элементарной вежливости. Сонная тётка швырнула в нас по стакану кофе, мы немного посидели за столиком, Мишка с Наджатом покопались в документах на свои лайбы, и мы тронулись дальше.
Когда мы заехали в Чувашию, нас остановили на первом же посту ГИБДД: менты записывали в специальный журнал всех, кто рискнул сунуться на трассу после одиннадцати вечера. Примерно через час после этого, проезжая через довольно большое село, мы вдруг увидели совершенно непонятный дорожный знак. На значительном расстоянии от дороги торчал металлический столб, на котором висел знак «Ограничение скорости», причём, непонятно, до скольки – пятидесяти? шестидесяти? – первая цифра была затёрта до неузнаваемости. Под этим знаком висело две столь же неразборчивых и затёртых таблички: зона действия – то ли две, то ли пять тысяч метров и время действия знака – вообще в свете фар не читаемое!
Мишка проскочил мимо со скоростью под семьдесят, и из ближайших кустов немедленно выскочил чувашский мент, подоивший моих орлов на сумму по 250 рублей с каждого. Наджат утешался лишь тем, что на трассе через Самару такого беспредела было ещё больше…
Казанское ханство господина Шаймиева встретило нас кассой у моста через Волгу: деньги за проезд по этому сооружению сдирали со всех машин, не имевших цифры «16» – самого Татарстана! – в секторе региона на российских номерных знаках и, уж тем более, со всего транзитного транспорта. Номера местных машин тоже были очень странные: всё дело в том, что на номерах Российской Федерации под этой самой цифрой, обозначавшей регион, ставилась надпись «RUS» и рисовался российский трёхцветный флажок. Причём эти флажки стали рисовать не сразу, а только через полгода или год, как ввели такие номера. Но с момента введения таких знаков прошло уже семь лет, а господин Шаймиев флажки России на своих номерах рисовать почему-то так и не научился – проехав весь Татарстан, я не увидел ни одного номера с цифрой «16» и флажком…
Дело шло уже к четырём часам утра, и мои орлы решили остановиться на ночлег. Мы отыскали платную охраняемую автостоянку – у её ворот стояло пять или шесть мужиков, вооружённые банковскими помповыми ружьями – и заехали внутрь, лихо спрятавшись там от ледяного ветра (стукнуло уже минус 15!) между «фурами» дальнобойщиков. Наджат вёз с собой одеяло, я завернулся в свою куртку, мы с полчасика погрели машину и улеглись…
Ясное
