что при сыне ничего важного говорить не нужно.
– Так, сынок, стёкла я убирать не буду, а обедать в квартиру приходи. Хотя, как теперь дачу оставишь, без окон? Хорошо, сварю вам суп, а ты сходи, зелени нарви. Как это не знаешь где?
– Тань, да я нарву, мне заняться нечем. Пусть отдыхает, не спал почти сегодня.
Полина пошла в знакомый до боли огород сестры. Тридцать лет она каждое лето приезжала в гости, отдыхала на этой даче, но в этом году что-то изменилось.
«Грядки не прополоты, теплица пустая. Как-будто злая колдунья прилетела на метле из чужого леса, и заколдовала Танин огород. Мужчины! Переходный у них период, видите ли, боятся старости, как чёрт ладана. Хватаются как утопающие за всё, что мимо плывёт, а нет, чтобы руками грести посильней. Нет, чтобы улучшить качество своих потребностей, так им подавай количество того, что уже тысячи раз было. А мир женщины рушиться и ей совсем схватиться не за что, только выплывать, – думала Полина, отрывая листья салата. – Колька весельчак, гармонист, но весь город знает, что без Тани он не он. За каждым мужчиной стоит женщина, и по ней можно судить есть семья или уже нет. Зачем ему кондукторша эта? Понятно зачем, ну а после этого? Что с ней делать? Рушить дом, в котором было тепло и уютно – опасно. Второй такой можно и не построить».
Петрушка и укроп уже не помещались в руку, и Полина отправилась к сестре.
– Хватит?
– Да, я вот подумала, а давай сходим в квартиру, всё получше посмотрим. Я суп им с тушенкой сварю, минут через пятнадцать уже всё будет готово. С мясом некогда варить, пока сходим туда-сюда, день кончится. Вот скотина же эта Людка. Я и не догадывалась ни о чём, пока она по ночам Коле звонить не начала. Потом в квартиру ко мне наведалась, поговорить захотела. Люблю, орёт Колю, замуж за него хочу. Я ей отвечаю, бери, раз так хочешь. Только он не уходит. Плачет, прощения просит. Как ты думаешь, могла она его приворожить?
– Таня, ты же верующая. Какой приворот, седина в голову, бес в ребро, вот и весь приворот. Круговорот дури в природе. Простишь или нет?
– Не знаю. Теперь что смотреть, как она бегает и орёт на всю улицу? Противно всё, сына жалко.
Таня тяжело вздохнула, забросила в суп нарезанный лук и укроп и громко крикнула,
– Миш, иди ешь, мы скоро уходим. Положи зелень в сумку, на салат пригодится.
Прихватив ещё пару банок с соленьями и ведро картошки, нагруженные дамы, поплелись на остановку. Там уже собралось человек десять. Невысокий, загорелый мужчина лет 45 стоял чуть в стороне от толпы отъезжающих. Когда автобус распахнул двери, незнакомец пропустил вперёд Полину, затем Таню, которой даже помог занести картошку.
– Спасибо, – засмущалась Татьяна.
– Да, пожалуйста. Такой женщине приятно помочь.
Таня взялась свободной рукой за поручень и неожиданно спросила: – А вы не поможете нам кое-что выкинуть? Нам одним не справиться, сестра вообще тяжести поднимать не умеет. Бабушка умерла, а старые вещи нужно вынести, прямо сегодня.
