жизни новое понимание ее смысла. Речь идет вовсе не о теоретических разработках, речь идет о спасение всех нас. Ни больше, ни меньше. Вы теперь понимаете, зачем мы все здесь?
Разлогов внимательно слушал Каменского, пытаясь по привычке выйти на более глубинные пласты мысли декана, на те слои его сознания, которые и диктуют ему этот текст. Он давно понял, что истинные мотивы слов и поступков человека чаще всего находятся далеко от того, что он говорит или делает. И обычно этот разрыв даже не осознается, а говорящий пребывает в полной уверенности в своей честности и искренности. Но пока Разлогов не мог определить, какие побудительные причины двигают Каменским, он слишком мало знал этого человека. Хотя все произнесенное им, оставили в Разлогове двойственный след. Он был согласен с его словами и не согласен. Более того, все сказанное вызывала настороженность.
Он тихонько вздохнул, он рано радовался, не так-то просто и гладко будет ему тут. И все же то, что он только что услышал, по сравнению с тем, с чем он сталкивался ранее, являлось большим продвижением вперед. Ему надо будет, не афишируя, гнуть свою линию, внезапно нашел он выход из затруднения. Каменский в отличии от предыдущего его шефа, не похож на самовластного диктатора и не станет следить за каждым его шагом, фиксировать каждое произнесенное слово. Да и сама атмосфера здешнего университета гораздо раскованней и разяженней, он уже успел это почувствовать. А атмосфера – нередко определяет все, подчиняя своему влиянию даже тех, кто природой не приспособлен дышать воздухом свободы.
Он посмотрел на Каменского и по выражению его лица понял, что тот ждет реакции на его слова. Что ж, он попробует ее сейчас продемонстрировать.
– Мне кажется, Григорий Валентинович, вы очень правильно указали на главные болезни нашего времени. Мы зашли слшиком далеко, идя по одной и той же дороге. А рано или поздно все дороги кончаются. И мы все ближе к этому финишу. Вот все больше людей подсознательно и ощущают, что вот-вот они упрутся в непроходимую стенку. И им становится очень неуютно. Нельзя идти только по одному пути, рано или поздно за это ждет наказание. Пора менять направление.
– Именно это я имел в виду, дорогой Александр Владимирович, – горячо согласился Каменский. – Мы находимся на сломе эпох, а каждый таком слом требует осмысления и формулирование новых целей. И если наша страна, наши мыслители предложат их человечеству, то наше первенство окажется неоспоримым.
Вот значит что его гложет, он мечтает стать пророком нового времени. Или по крайней мере тем человеком, под руководством которого будут выработаны новые великие идеи и устремления.
– Но я не могу уверять вас в том, что знаю такие идеи, – заметил Разлогов. – По большому счету все идеи, даже самые грандиозные, преходящи, они не выражают самую сердцевину явления или процесса. В лучшем случае лишь создают иллюзию их выражения. А это всегда опасно.
Каменский
