лошадям Пржевальского. У слонов время от времени появлялся герпес на хоботе, а в замкнутом сообществе какой-нибудь птичий ретровирус или болезни, наподобие туберкулеза, легко передаются от людей к попугаям, слонам, гепардам и другим зверям, снова возвращаясь от них к людям, – особенно в эпоху до антибиотиков, когда серьезные инфекции могли уничтожить целую популяцию как животных, так и людей. Поэтому Яну время от времени приходилось звать зоопарковского ветеринара, доктора Лопатынского, который всегда приезжал на трескучем мотоциклете, раскрасневшийся от ветра, облаченный в кожаную куртку и большой шлем с длинными хлопающими ушами, и в пенсне, водруженном на нос.
О чем еще они могли говорить на своих ежедневных летучках? На старой фотографии, сделанной в зоопарке, Ян стоит рядом с большим, наполовину выкопанным вольером для гиппопотама, который частично обнесен тяжелым деревянным брусом, похожим на корабельные шпангоуты. Судя по растительности на заднем плане, на дворе лето, а все землеройные работы должны быть завершены, пока почва не промерзнет. В Польше холода начинаются уже в октябре, так что, скорее всего, Ян постоянно требовал от подчиненных рапортов и досаждал прорабам. Еще одной причиной для беспокойства могло быть воровство[1], и, поскольку торговля экзотическими животными процветала, днем и ночью в зоопарке дежурила вооруженная охрана.
О грандиозных планах по совершенствованию зоопарка говорится во многих книгах Яна и радиоэфирах: он надеялся, что однажды его зоопарк превратится в имитацию природной среды обитания, в которой естественные враги смогут делить территорию, не конфликтуя друг с другом. Ради этого миража райского перемирия необходимо иметь в своем распоряжении акры земли, разграничить их защитными рвами, проложить хитроумную водопроводную систему. В эпицентре варшавской жизни – социальной и культурной – Ян задумал новаторский зоопарк мирового значения, и в какой-то момент он даже полагал включить в зоопарк площадку с аттракционами.
Главная задача зоопарка, и античного, и современного, состоит в том, чтобы животные оставались здоровыми, физически и психически, ничего не опасались и, самое главное, были довольны своей жизнью. В любом зоопарке всегда найдутся какие-нибудь гениальные беглецы, длинноногие молнии, вроде антилоп-прыгунов, способные перемахнуть через человека и приземлиться на скалистый выступ размером с монетку. Сильные и коренастые, с выгнутой спиной, эти нервные маленькие антилопы весят всего сорок фунтов, при этом они весьма проворные и подпрыгивают на кончиках вертикально поставленных копытец, словно балерины на пуантах. Стоит им испугаться, и они начинают метаться по загону, могут запрыгнуть на забор. Кроме того, как и все антилопы, они прыгают еще и от радости. Где-то писали, что в 1919 году один бирманец изобрел приспособление для таких прыжков – палку-скакалку[2] – для своей дочери Пого, чтобы та могла перепрыгивать лужи по дороге в школу.
После того как ягуар едва не перемахнул через ров, окружающий
За несколько лет до этого грабители проникли в птичник Варшавского зоопарка и украли несколько сов, ворона и кондора; следователи предположили, что сов и ворона прихватили, чтобы направить расследование по ложному следу, а истинной целью злоумышленников был кондор, поскольку цены на этих птиц на черном рынке выросли до небес. В другой раз украли птенца пингвина. Кражи в зоопарках происходят повсеместно, обычно их заказывают селекционеры или лаборатории, но иногда и частные коллекционеры. Примечательно, что прекрасный какаду, похищенный из Дуйсбургского зоопарка, впоследствии был найден в виде чучела в квартире одной супружеской пары, которой преподнесли его в качестве подарка на годовщину свадьбы. –
Палка-скакалка (пого-стик), вошедшая в моду в 1920-е гг., была запатентована американцем Джорджем Хансбургом.
