утащить хлебные крошки с пустых тарелок. Неподалеку журчала речушка Белла-Белла.
А они думали о человеке, у которого вместо сердца была пустота.
– И поэтому он ушел? – проронила Мирна.
– Он ушел, потому что я велела. Но…
Они ждали продолжения.
Клара смотрела в сад, и они видели только ее профиль.
– Я ждала его возвращения. – Она неожиданно улыбнулась и повернулась к друзьям. – Я думала, ему будет не хватать меня. Надеялась, что в разлуке он почувствует себя одиноким и потерянным. Поймет, чего лишился. И вернется.
– А что конкретно вы ему сказали? – спросил Бовуар. – В то утро, когда он ушел?
Вместо пустой тарелки на подлокотнике кресла появился блокнот.
– Я сказала, чтобы он уходил. Но чтобы вернулся через год, и тогда мы посмотрим, получится ли у нас дальше.
– Вы договорились о сроке ровно в год?
Клара кивнула.
– Простите, что задаю такие вопросы, – продолжил Бовуар, – но это крайне важно. Вы назвали дату? Точно обозначили год?
– Абсолютно точно.
– И когда ожидалось его возвращение?
Она назвала день, и Бовуар быстро произвел в уме расчет.
– По-вашему, Питер принял эти условия? – спросил Гамаш. – Его привычный мир рушился. Может быть, он кивал и вроде бы понимал, а на самом деле не отдавал себе отчета в происходящем?
Клара задумалась.
– Полагаю, это возможно, но мы говорили о совместном обеде. Даже запланировали его. И это не могло пройти мимо его сознания.
Она замолчала, вспоминая, как сидела на том самом кресле, на котором сидит сейчас. Стейки поджарены. Салат готов. Вино охлаждено.
Круассаны в бумажном пакете – на кухонном столе.
Всё в ожидании.
– Куда он направился в тот день? – спросил Гамаш. – В Монреаль? К семье?
– Мне это кажется маловероятным, а вам? – ответила вопросом Клара, и Гамаш, который в свое время встречался с родными Питера, не мог не согласиться с ней.
Если у Питера Морроу вместо сердца была пустота, то опустошила его собственная семья.
– Вы уже связывались с семейством Морроу? – поинтересовался Гамаш.
– Нет пока, – сказала Клара. – Я приберегала это на крайний случай.
– Вы знаете, чем занимался Питер все это время? – спросил Бовуар.
– Видимо, писал. Что же еще?
Гамаш кивнул. Что же еще? Без Клары Питеру Морроу оставалось только одно – искусство.
– Куда он мог отправиться? – повторил он прежний вопрос.
– Хотела бы я знать.
– Было какое-то место, которое Питер давно мечтал посетить?
– Для его живописи место не имело значения, – ответила Клара. – Он мог писать где угодно. – Она немного подумала. – «Я буду молиться о том, чтобы ты вырос храбрым человеком в храброй стране». – Она посмотрела на Гамаша. – Когда
