нее, беря поводья ее лошади и спеша увести Кэролайн подальше от дома.
– В тот день, – продолжала она, – вы изрядно рисковали, защищая того малолетнего воришку.
(«Да, да, – мысленно ответил я. – Я понимаю, на что ты намекаешь. Я и сам чувствую себя виноватым. Но не то чтобы слишком».)
– Знаете, мисс Скотт, больше всего на свете я ненавижу забияк с чугунными кулаками.
Что, по крайней мере, было правдой.
– Я так и подумала. Уже второй раз вы восхищаете меня галантностью своих действий.
– И оба раза мне посчастливилось видеть вас свидетельницей происшедшего.
– Вы заинтересовали меня, мистер Кенуэй. И ваш собственный интерес ко мне тоже не остался незамеченным.
Какое-то время мы шли в молчании. Но даже оно было исполнено глубокого смысла. Мы словно признавались во взаимных чувствах. Я шел, ощущая запах кожи ее сапога. Даже лошадиный пот не мешал мне различать тонкий аромат пудры Кэролайн. Никогда прежде я так остро не чувствовал близость другого человека.
– Думаю, вам уже известно, что я обещана в жены другому, – сказала она.
Мы остановились в проходе между полями. По обе стороны тянулись каменные стены, а дальше – зеленые пастбища с белыми пятнами уснувших овец. Воздух был теплым и сухим. Деревья замерли. Ни ветерка. Откуда-то донесся звериный рык. Возможно, то был любовный призыв, а может, крик боли. В окрестных кустах что-то зашуршало. Мы оба насторожились, ощущая себя нарушителями покоя – незваными гостями, вторгнувшимися в дом природы.
– Что ж, не думаю…
– Мистер Кенуэй…
– Мисс Скотт, вы можете называть меня просто Эдвардом.
– А вы можете продолжать называть меня мисс Скотт.
– Серьезно?
– Ну хорошо, вы можете называть меня просто Кэролайн.
– Благодарю вас, мисс Скотт.
Она бросила на меня косой взгляд, пытаясь понять, смеюсь ли я над ней или говорю серьезно.
– Эдвард, мне хорошо известно, что вы расспрашивали обо мне. Не берусь гадать, какие именно ответы вы получили, но вполне представляю себе их общий смысл. Вам сообщили, что Кэролайн Скотт помолвлена с Мэтью Хейгом и что этот Мэтью Хейг забрасывает ее любовными стихами. И что этот союз одобряет не только отец Кэролайн Скотт, что довольно очевидно, но и отец Мэтью Хейга.
Я признал, что ее догадки верны.
– Возможно, за время нашего недолгого знакомства вы сумели понять мое отношение к данному… соглашению.
– Боюсь, что нет.
– Тогда я вас просвещу. Меня мутит от самой мысли о замужестве с Мэтью. Думаете, я мечтаю всю жизнь провести в доме Хейгов? Или ждете, что я стану оказывать мужу королевские почести, закрывать глаза на его интрижки, вести домашнее хозяйство, кричать на слуг, разводить цветы, вышивать салфеточки, ходить в гости к женам таких же мужчин, как Хейг, и сплетничать с ними за чаем?
Или
