В свете утреннего солнца старик казался высохшей мумией. – Я знаю, что должно случиться, доктор Теннент. У меня иногда бывают видения. Но я всегда вижу только плохое.
Майкл некоторое время смотрел на него в ожидании продолжения, а потом поинтересовался нейтральным тоном:
– Стало быть, вы ясновидящий? Вы это хотите сказать? В этом и заключается ваша тайна?
Дортмунд подошел поближе, остановился, положил костлявые пальцы на полированную рукоятку своей трости из красного дерева и уставился на врача слезящимися глазами.
– Мне в жизни особо нечем гордиться, – сказал он. – И этим я тоже не горжусь.
– Расскажите мне, что же вы видите.
– Я знаю, когда с тем или иным человеком случится трагедия. Я принял решение пройти у вас курс лечения, потому что хотел перед смертью искупить свою вину. Но я не нахожу искупления, во всяком случае пока, однако я многое вижу, и, возможно, именно поэтому я и говорю с вами. Может быть, я послан судьбой, чтобы предупредить вас.
– О чем предупредить?
– Вы потеряете женщину, которую любите.
Майкл чуть было не сказал: «Вы опоздали на три года», но сдержался. Он отвернулся, чувствуя себя неловко под взглядом старика. Когда он снова взглянул на Дортмунда, тот по-прежнему смотрел на него со странной безысходностью. Майкл решил не усугублять ситуацию. Он не хотел поощрять фантазии старика, задавая ему вопросы. Надо все взвесить и хорошенько подумать, прежде чем дать пациенту ответ. Какие у него еще есть любимые женщины? Только мама, а ей уже семьдесят девять, да и здоровьем она не может похвастаться. Если мама вскоре умрет, то он не хочет об этом знать… а уж тем более от такого человека, как Дортмунд.
Майкл посмотрел на часы и, к своему облегчению, увидел, что пятьдесят минут истекли.
– Пожалуй, на сегодня достаточно, – сказал он.
После ухода Дортмунда Майкл добавил в его историю болезни еще одну запись: «Склонен к суициду».
Поскольку следующий пациент опаздывал, у него появилось несколько свободных минут. И Теннент, преодолевая себя, позвонил матери. Голос ее звучал бодро. Она сообщила, что отец отправился в Лимингтонскую гавань, возится там со своей лодкой. А они с подругой собираются посетить выставку цветов.
Разговор с матерью приободрил Теннента. В отличие от его пациентов, да и от него самого тоже, родители Майкла обрели в этой жизни удовлетворение и душевный покой.
8
Мокрая от пота, не в силах пошевелиться, Тина Маккей лежала на жесткой металлической поверхности – руки и ноги связаны, а голова зажата в тисках. Она смутно осознавала, что в мочеиспускательный канал ей вставили катетер. Бедняжка понятия не имела, который теперь час и где она находится.
– Хочешь знать кое-что?
Она испуганно уставилась на своего мучителя, пытаясь думать, несмотря на страшную боль во рту.
Томас Ламарк, держа в облаченной в резиновую перчатку руке
