на ветру. Остап ухмыльнулся, отчего мимические морщины на его лице стали еще глубже, снял ногу с тормозной педали и, проехав с полквартала, остановился у расселины узкого проулка, рассекшей вал безликих многоэтажек.
– Где? – спросил он у подбежавшего патрульного.
– Сюда, господин офицер! – патрульный подождал, пока Остап выберется из тесной служебной машины, и повел его за собой – вглубь каньона меж слепых стен. Пахло помоями и мочой, под ногами противно чавкала грязь – смрадный коктейль нечистот, лоскутов выцветших тряпок и упаковочной пленки. Глубоко под ним наверняка похоронена мостовая, но то, что высыпалось или вытекало из мусорных баков, стоявших вдоль слепых стен, скрыло ее бесконечно давно. Остапу подумалось, что, если когда-нибудь ему прикажут найти клоаку мегаполиса, он будет знать, где искать.
– Обнаружили полчаса назад. Женщина выносила мусор и заметила, что из бака для пищевых отходов торчит человеческая нога, – бубнил патрульный. Голос у него был бесцветный, равнодушный, как у автомата.
А может, он – автомат? Остап внимательно пригляделся к патрульному. Да нет, показалось. Автоматы еще не научились двигать гусиными лапками в уголках глаз.
Остапу вспомнилось, как Управление муниципальной безопасности пыталось внедрить роботизированную патрульную систему. Эксперимент с треском провалился. Роботы оказались неспособны справиться с уличной преступностью: сила, быстрота и мощь автоматов оказались несопоставимы с фантазией и изворотливостью мелкой криминальной фауны. Человеку может противостоять только человек.
– Личность установили? – спросил Остап.
– Идентификационный чип погибшего выведен из строя – раздробили вместе с запястьем. Идентифицировать по приметам невозможно, поскольку труп обезображен.
Патрульный откинул брезент, которым накрыли тело. Остап поморщился: голова, торс, конечности погибшего представляли собой кровавое месиво, будто кто-то очень старательно, с маниакальным упорством, не желая пропустить ни одного квадратного сантиметра на теле жертвы, превращал несчастного в отбивную. Твердым тупым предметом. Определенно… Остап закурил. Судя по характеру повреждений, орудие убийства могло быть только твердым и тупым…
За шиворот упала холодная капля, Остап вздрогнул и поднял голову, открыв лицо закрапавшему дождю. Небо спешило оплакать безымянного мертвеца до того, как его увезут в морг. Больше ронять слезы по неизвестному было некому. Остап повернулся к патрульному:
– Опросите жителей окрестных домов и обыщите помойку. Преступник мог выбросить здесь орудие убийства.
– Как прикажете, господин офицер, – флегматично согласился патрульный.
А может, тот все-таки автомат? Остап с неприязнью оглядел патрульного, поднял ворот плаща и направился к машине. У выхода из тупика он едва успел посторониться, чтобы пропустить пару угрюмых парней с носилками. Санитары торопились забрать труп, не желая вымокнуть под холодным дождем.
Небо расколола молния. Ее вспышка на мгновенье
