не больно, но обидно.
– За что, патрон?
– Заткнись! Обыщи её и свяжи руки за спиной, а то придёт в сознание, глаза тебе выцарапает. И не называй меня патрон! – озлоблено проговорил Иван.
– Слушаюсь, патрон.
Однажды Гоша смотрел боевик и запомнил, как один крутой мужик называл другого патроном. Ему понравилось и легко запоминалось, в пистолете есть патрон и его руководитель – тоже патрон. А то запутаешься, старшего именовали шефом, боссом, а Ивана Петровича как тогда кликать?
Он проверил у тётки карманы, доложил всё еще сердитому патрону, что ничего нет, затем выудил из недр своей необъятной куртки кусок полиэтиленового шнура и связал руки дамочке за спиной, повернув её набок. Проверил, крепко ли, поднялся и доложил:
– Готово, патрон!
Затем встал спиной к двери, расставив ноги, а руки засунув в карманы своей косухи. В кино видел, что именно так надо стоять у двери.
С тех пор, как у Гоши появилась кожаная куртка, он не снимал её ни зимой, ни летом.
Однажды патрон спросил, неужели ему не жарко, на что польщённый Гоша ответил, что потерпит. Он с детства мечтал о такой, и теперь ни за что с ней не расстанется. Снимал ли Гоша куртку перед сном, оставалось загадкой.
Между тем, Иван Петрович внимания на доклад Гоши не обратил, он терпеливо переносил в записную книжку своего телефона номера, что обнаружил у Русской.
Ну вот, он же говорил! И номерок Короля у неё записан. Не отопрётся! Лишь бы кони не двинула.
– Иди, организуй кофе, ночь долгая будет.
Гоша побежал исполнять задание, патрон вроде смягчился, перестал сердиться.
Таисия пришла в себя от запаха кофе. Какое-то время бессмысленно глядела на ножки стульев и на ковёр, на котором лежала. Затем до неё дошло, что именно произошло и продолжает происходить. Место удара тупо болело.
Осознание своего положения вызвало ужас. Липкий страх пополз по коже, сковав волю, захотелось немедленно спрятаться, исчезнуть. Сердце ухнуло куда-то вниз и остановилось. Дыхание перехватило, и она будто покрылась ледяной коркой. Таисия со стороны увидела себя, беспомощную, жалкую, и это видение ввергло её в панику. Слёзы сначала мелкими ручейками покатились из глаз, а затем хлынули, заливая щёки, нос, губы.
Она вдруг ясно поняла, что эти вооруженные мальчики церемониться не будут. Игры закончились. Бандиты слишком молоды, чтобы включать здравый смысл, вначале действовали, после размышляли, они действительно могут убить в любой момент и после не вспомнить об этом!
Она шумно задышала, но приказала себе прекратить истерику. Слезами горю не поможешь.
Башка гудела. Очки свалились и были растоптаны. Она лежала на полу со связанными сзади руками. Кроме головной боли и затекших рук несчастная пленница почувствовала тошноту. Без сотрясения не обошлось.
«Надо выбираться», – услышала она голос Тарасова так чётко, словно он стоял рядом. Таисия поморгала, чтобы лучше видеть, слёзы больше не заливали глаза, ещё скатывались отдельными капельками,
