вспомнить, что «вампир» здесь нёс. Значит, Шубин бандит? А о Загребе они откуда узнали? Даже если Шубин видел их в окно, когда я из банка с Андреем выходила, так откуда они его прозвище «Король» узнали? Или Загреба тоже бандит? А откуда выяснили о Тарасове? И кто такой Назар? Тот торгаш, о котором Тарасов за столом рассказывал? Время «дурочку» включать».
– О-ох, за каким чёртом руки скрутили? Я драться не умею. Дайте воды, голова гудит. Как я рассказывать буду, когда во рту сохнет? – заныла Русская, пытаясь подняться.
Она кое-как встала на колени, с завязанными руками получилось неуклюже, потом продолжила свою возню с попытками встать во весь рост. Видимо, всё же заработала сотрясение, тошнило, голова кружилась. Хорошо хоть череп не пробили, отморозки, крови нигде не было.
– Русская! Зачем ты притворяешься? Или мозги вылетели? – раздражённо спросил Иван Петрович.
– Я притворяюсь? Если тебе по котелку врезать, не заболит? У меня сотрясение! Меня тошнит! А тебе воды жалко? Садист!
«Вампир» приблизился и с размаху пнул Таисию в ногу. Она вскрикнула. Удар пришёлся по кости, теперь и нога заболела. Невольно снова закапали слезы, и Таисия стёрла их, как могла, повозив лицом о плечи.
Сидоров ощерился «вампирской» улыбкой. Похоже, он получал удовольствие от страданий жертвы. Упырь! Его не стоит больше провоцировать, решила Русская, иначе покалечит, судя по их поведению, пока она обошлась лёгким испугом.
– Я расскажу, Сидоров, но дай мне гарантию, что не утопишь меня в Неве! Ты подобное обещание предоставить можешь, Сидоров?
– Она ещё и торгуется, – заржал Гоша.
«Вампир» бросил взгляд на подельника исподлобья и приказал: – Выйди!
Дверь за обиженным Гошей закрылась, но не слишком плотно, оттуда доносилось сопение. Похоже, «цербер» подслушивал.
– Так что насчёт условий, Сидоров? – прокашлявшись, начала Русская. – Я же соображаю, твой хозяин дожидается информации. Тебе премия будет за то, что выяснил, а мне пуля, или как вы это совершаете? А я не хочу рано умирать, потому лучше помолчу. А ты размышляй, что своему боссу сообщишь. Растолкуешь, дескать, она хранила молчание, гарантий требовала. Мы её пытали да силы не рассчитали. Она мучений не вынесла и преставилась. И тогда почём знать, что будет, мало ли что я успела в этом месте натворить за неделю? И на кого я на самом деле тружусь? Так что делать, Сидоров? Что делать? Даже Николай Гаврилович не смог ответить, так куда уж тебе Сидоров? И тогда, Сидоров, твои боссы зададут вопрос. Кто виноват? Александр Иванович? Нет, Сидоров, ты будешь виноват! И следом за мной отойдёшь в мир иной. Так что пораскинь умом Сидоров, о гарантиях! И развяжи руки! Да, и не забудь, меня тошнит и лучше отвести меня в туалет!
Таисия с трудом остановилась. Она готова была говорить что угодно, лишь бы сбить этих неучей с толку и потянуть время: не может быть, чтобы не появился кто-нибудь старший, у кого мозгов больше, чем у этих двух упырей. Вот со старшим и попытается поговорить нормально,
