парадная!
– А я наточу патефонные иголки! – сказал Вацек.
– Мы встретим их как королев! – объявил Ян Большой. – Только никому ни слова. Ведь нам запрещено общаться с русскими.
Вечером на столе, застеленном газетой «Фолькише беобахтер», приятели расставили яишню с салом в огромной сковороде, банки с паштетом и свининой, кирпичик хлеба в станиоле, две бутылки и фляжку со шнапсом. Вместо свечей, как в варшавском ресторане, поставили четыре вермахтовские походные коптилки. Складные ложки и вилки были тоже немецкие.
Девушек встретили с музыкой:
Утомленное солнце
Нежно с морем прощалось…
Поляки побрились, причесались, почистили и выгладили мундиры и бриджи, даже подшили подворотнички. Ян Маленький успел починить сапоги, а Ян Большой – сбегать под душ.
Девушки тоже не ударили лицом в грязь. Люся откопала ночью бочку с одеждой, и теперь Паша и она щеголяли в тесноватых довоенных платьях, от которых пахло землей и нафталином.
Люся, хмурая, взвинченная, с большим трудом играла свою роль. Танцуя с Яном Маленьким, она неотрывно смотрела на серебряного орла люфтваффе на груди своего партнера. Ян все еще робел, наступал Люсе на ноги.
Разливая шнапс по чашкам и кружкам, Ян Большой шепнул Яну Маленькому:
– Не забывай о деле, Янек! Ты, я вижу, совсем разлимонился!
– Да отстань ты, капрал! Мерещится тебе… Уж и повеселиться нельзя.
А Паша шептала Люсе:
– Ты длинного обрабатывай – он с тебя глаз не сводит!
Выпили шнапсу.
– Фу, гадость немецкая! – закашлялась Люся. – Нет, уж лучше танцевать!
– С удовольствием, панна Люся! – проворно вскочил Ян Маленький, опережая Стефана и Вацека. – Опоздал, Стефан. Командуй патефоном, мальчик! А ты, Вацек, поточи иголки!
Ян Большой сунул скомканную майку в патефон.
– Нам ведь запрещают танцевать с русскими. Ферботен! – сказал он.
– А мы что, не люди, что ли? – вспыхнула Люся.
– Начхать мне на… – начал было Ян Маленький.
– Тише ты, дылда! – остановил его Ян Большой.
– Кем вы были до войны? – спросила Паша Яна Большого, танцуя с ним.
– Мураж… Каменщиком, панна Паша. Семь лет в школе учился, потом два года в строительном техникуме, потом пришли немцы…
– А ваши товарищи?
– Тоже рабочие парни.
Паша перестала танцевать, подошла к столу, подняла недопитую чашку:
– За хозяев дома – за рабочих парней! – проговорила она, волнуясь.
Ян Большой посмотрел Паше прямо в глаза:
– Не пахнет ли от этого тоста, панна Паша, политикой?
– Вот те на! Политикой пусть Риббентроп с Молотовым занимаются!
Наморщив лоб, не сводя глаз с Паши, Ян Большой медленно и раздельно произнес:
– Хорошо! Выпьем за рабочих парней! Только не за тех, которым
