что-то, но не по-нашему, а самих – нет.
Идёт эта дорога ложбиной. Деревни в ней не строили – боялись. Только одна из них виднеется на краю поля ближе к лесу – Ширта. Сейчас это русская деревня. И для русского уха её название не значит ничего, а вот марийцу сразу придёт на память выражение «ширт-шорт». Так обозначают самые страшные звуки в лесу – когда кто-то огромный и непонятный лезет через бурелом в потёмках, когда скрипит и стонет старый мрачный ельник.
Дорога идёт как раз возле Ширты. Потом, километров через десять, сделав изгиб, пересекает реальное «человеческое» шоссе, прежде чем уйти в глухую тайгу, в самый бурелом, в овраг с ручьём. Там есть маленький мост. На мосту этом всё время бывают аварии. Привидятся шофёру, и он – раз, свернёт в сторону, и уже машина его завалилась.
А могут они привидеться пешему путнику. Чаще всего на закате или на рассвете. Видели его большого, в острой меховой шапке. Сам он высотой в три человеческих роста.
Он переходил человечью дорогу – обрадовался, увидев человека. Поманил к себе. Объяснил жестами – лес тебе свой покажу, гостем будешь. И посадил на шею – держись мол за шапку, только крепче. И пошёл медленно, что-то мурлычет, что-то говорит по-своему. И весь лес ему открывается – добрый он сам. И видно, как белки у него в лесу играют. И птицы к нему из гнёзд подымают головы. И медведи к нему тянутся. А он раздвигает не то что ветки – стволы, улыбается, руками показывает – вот мол, у меня какой лес, богатый, красивый, звери в нём есть и птицы, смотри, нравится?…
А человек-то сидит на загривке – не живой, не мёртвый, не знает, что сказать, и страшно, и домой уж давно пора. А день всё не кончается, лес – тоже… Кажется человеку – целый день до вечера по лесу ездил, богатства таёжные смотрел. А вышло – всё лето!
Он принёс путника на человечью дорогу, нагнулся, помог слезть на землю, что-то ему по-своему сказал на прощание.
Пришёл человек в свою деревню оборванный, отощавший, когда его уже и ждать перестали, и сорок дней справили по нём.
…В священной роще – мне показали даже где именно – видели утром большие следы на снегу. Ночью идёшь с кировского поезда… Ой!.. Там костёр виден, а возле него фигуры большие колышутся. Огоньки точками летают между деревьями… Туда приходят из лесу Кугу Енг – большие люди. Не надо им попадаться. У них своя жизнь.
И на той дороге, по которой мы шли из одного района в другой, тоже всякое случается.
Пожилая марийка в селе Большое Поле рассказывала мне страшный случай из своего детства.
– Раньше мама за покупками ходила в Шарангу. А это же от нас, от Юронги, через тайгу, через Килемары – километров пятьдесят. И вот она ушла раз, а они меня решили заманить в лес – что уж я им сделала такого? Из лесу какая-то незнакомая старушка вышла, говорит мне: «Мать твоя велит лошадь запрячь и встретить её – покупок много».
Мне двенадцать лет было. Запрягать-то не умела ещё – помогли. Вожжи дали – поехала. И в лесу у меня лошадь останавливается. А ночь. И я слышу – они
