в чужое тело. Брод-в-глубокой-воде любовался умением, с которым она обживала новый дом. Соединения крепко обернулись вокруг нервных центров, разрастаясь, проникая в недоступные глазу глубины, проворно, ловкими движениями захватывая мозг, глазные нервы, ушные каналы. Вскоре на виду остался лишь крохотный мерцающий сегмент.
– Молодец, – прошептал он Душе, зная, что та не слышит. Уши принадлежали девушке, а она спала крепким сном.
Осталась рутина: завершить операцию. Он очистил и залечил рану, смазал клейким бальзамом края разреза, которые тут же сомкнулись над новым жильцом, и щеточкой втер порошок от шрамов в тонкую полоску, оставшуюся на шее.
– Безупречно, как всегда, – сообщил ассистент. Отчего-то, по непонятной причине, помощник Целителя пожелал сохранить имя тела-реципиента.
Брод-в-глубокой-воде вздохнул.
– Бездарный день.
– Ты просто выполнял свой долг. Ты же Целитель.
– В данном случае от наших трудов больше вреда, чем пользы.
Даррен уже начал уборку. Наверное, он не знал, что ответить. Целитель следовал Призванию, и этого Даррену было достаточно.
Однако Брод-в-глубокой-воде был Целителем до мозга костей. Он не сводил тревожного взгляда с безмятежного, погруженного в сон тела: едва оно очнется, как от безмятежности не останется и следа. Весь ужас, пережитый девушкой перед концом, обрушится на невинную Душу, которую он только что своими руками поместил внутрь.
Целитель наклонился и шепнул ей на ухо, страстно желая – скорее всего, тщетно – достучаться до получившей новый дом Души:
– Удачи тебе, маленькая странница. Пусть тебе повезет!
Глава 1
Воспоминание
Я знала, что все начнется с конца, а для этих глаз конец означал смерть. Меня предупреждали.
Не «этих» глаз. Моих глаз. Моих. Теперь это я.
Думала я на новом, странном, языке – сбивчивом и бестолковом. Совершенно беспомощном по сравнению со многими предыдущими, и в то же время непостижимым образом текучем и выразительном. Порой даже красивом. Теперь он мой. Мой родной язык.
Следуя инстинкту, я надежно закрепилась в мыслительном центре этого тела, цепко вплелась в каждый вдох, подчинила каждый рефлекс, слилась с другим существом, стала им.
Не «это» тело, мое тело.
Действие лекарства проходило: туман в голове рассеялся. Я сосредоточилась и потянулась к первому – а точнее, последнему – воспоминанию… последние минуты, пережитые этим телом, память о конце. Меня не раз предупреждали о том, что сейчас произойдет. Человеческие эмоции намного сильнее, губительнее, чем чувства любого из моих прошлых видов. Я старалась подготовиться.
Память заработала… Не зря меня предостерегали: к такому подготовиться невозможно.
На меня обрушился ураган красок и звуков. Холод на ее коже, боль в теле – разрывающая, жгущая. Резкий металлический вкус на языке. И еще появилось
