сегодня забыли об этом эпизоде в истории, ведущие умы того времени, такие как Марк Твен и Эндрю Карнеги, резко выступали как против данной военной авантюры, так и последующей за ней колонизации. В подобных ситуациях Америка была слишком вовлечена в модернистский колониализм и в конфронтацию с мусульманами – в частности, в таких странах, как Иран и Египет, в которых Соединенные Штаты буквально наступали на пятки предыдущему оккупанту – Британии.
Поскольку мощь Османской империи иссякла и она больше не рассматривалась в качестве серьезной угрозы, европейская колониальная экспансия в Азию и Африку стала набирать обороты. Когда Наполеон в 1798 году вторгся в Египет, он недолгое время заигрывал с идеей принятия ислама, чтобы завоевать мусульманский мир, став вторым Александром; однако в силу приверженности французскому образу жизни он быстро расстался с этой затеей, лишь узнав, что придется отказаться от вина. В эпоху Просвещения, когда авторитет религии был отвергнут, нужны были иные поводы для оправдания завоевательных походов, нежели религиозная идеология крестоносцев. Наука и рационализм сформировали новую идейную базу для построения империи. Новые формы вооружений, которые определенно дали Европе преимущество, позволили ей насильственно захватывать остальной мир. Расовая теория в науке, в частности, подвела рациональную базу под идею доминирования Европы в мире. Такие мыслители, как Огюст Конт, провозгласили, что пять развитых европейских государств (Англия, Франция, Италия, Испания и Германия) составляют авангард человечества. Теория эволюции Чарльза Дарвина нашла свое практическое применение в виде учения о том, что белые европейцы являются более приспособленными, чем все остальное человечество, а потому обязаны управлять им. Для британцев это было «бремя белого человека», в то время как французы воспринимали это как «цивилизаторскую миссию». Карл Маркс и Фридрих Энгельс сформулировали теорию «азиатского способа производства», согласно которой народы Востока по природе своей склонны к «восточному деспотизму».
О необычайной силе расовой теории, которую она набрала в тот период, свидетельствует экстраординарный обмен мнениями между ведущими европейскими исламоведами и одним мусульманским реформатором. Эрнст Ренан, видный парижский ученый, автор важных работ по средневековой философии, в 1883 году прочитал в Сорбонне лекцию, в которой утверждал, будто ислам несовместим с наукой и философией. Его доводы базировались на том, что ислам по своей сути является арабской религией, а арабы, в свою очередь, семиты, у которых «атомистическое» мышление, обусловливающее неспособность к философскому синтезу. Когда это произошло, мусульманский реформатор Джамал ад-Дин аль-Афгани находился в Париже, ища возможность временной передышки от бурной политической карьеры. Афгани бросил вызов Ренану, оспорив его выкладки, основанные на допущении, что все религии по своей сути являются авторитарными и антисциентистскими. Ислам
