книжная полка в хорошей европейской библиотеке стоит всей литературы Индии и Аравии, вместе взятой. Имманентное превосходство западной литературы, в частности, отмечается членами комитета, которые поддерживают включение востоковедения в план образования[32].
Еще один красноречивый пример – книга «Жизнь Мухаммада» Уильяма Мура (1858), который был чиновником британской колониальной администрации в Индии. Труд этот был написан им по предложению одного христианского миссионера, специализировавшегося на полемике с мусульманами. В этой биографической работе Мур не только с радостью воспринял идею, будто бы Мухаммад (С) был «наущаем дьяволом», но также добавил «научной» критики (основанной на изначальном предположении врача Алоиса Шпенгера), что опыт получения Откровений Мухаммад (С) испытал в силу подверженности припадкам эпилепсии. Эти чиновники колониальной администрации были весьма озабочены изучением религий, распространенных на подчиненных им территориях, ибо опасались, что те могут представлять угрозу европейским властям.
В то же самое время, когда поднимал голову европейский колониализм, в европейских университетах наращивался процесс академического изучения Африки и Азии. Наука о чем-либо, связанном с Востоком, получила название ориентализма (востоковедения), и этот термин стал вбирать в себя все неевропейское. В основе большинства этих научных мероприятий лежало детальное изучение сложных языков и текстов, и эти исследования были труднодоступны для кого-либо, кроме узкого круга специалистов, а потому не становились причиной особых противоречий. В последние годы, однако же, разразились заслуживающие внимания дебаты по поводу востоковедения, в значительной степени инспирированные провокационной книгой Эдварда Саида, увидевшей свет в 1978 году. Вопрос звучал так: были ли ученые-востоковеды соучастниками европейских завоевательных авантюр в силу того, что они создавали идейную базу для империализма? Был ли созданный ими портрет Востока – в частности, мусульманских стран – специально предназначен для оправдания доминирования Европы над теми странами? Это, конечно, было бы преувеличением. Большинство тех ученых – представителей разных стран – были людьми «не от мира сего», искренне полагавшими, что их академические изыскания мало чем отличаются от штудирования греческого или латыни. Вплоть до недавнего времени большинство востоковедов не могли и предположить, что их работы как-то могут повлиять на жизнь современных мусульман.
Тем не менее, определенные идеи востоковедов, получившие распространение в XIX веке, во многом поспособствовали формированию текущих стереотипов в отношении ислама. Одной из таких предпосылок была идея, что восточные культуры по природе своей дышат религиозными и духовными импульсами. Эта концепция «мистического Востока», пришедшая из европейского романтизма, вылилась в тенденцию не принимать во внимание более мирские факторы, как то: технологии, экономика и социум.
Полный текст этой книги доступен здесь: www.tc.umn.edu/~raley/ research/english/macauley.html
