знавший своего хозяина, уже замечал косвенные признаки надвигающейся ярости. Умник сказал следующее:
– Когда мою сестру похитили печенеги, мои отец и мать пришли к тебе и бросились в ноги, моля о помощи. Но ты сказал им, чтобы лучше бы они следили за своей шалавой дочкой. С тех пор я не считаю себя твоим смердом.
– Это как же так? – процедил, едва сдерживаясь, посадник.
– Потому что если смерд принадлежит господину, то господин должен защищать его. Потому что право собственности накладывает обязательства.
Посадник вскочил с лавки, опрокинув старосту, сидевшего на другом конце.
– Мать твою! – взорвался он. – Я тебе покажу обязательства, да я тебе язык вырву за такие слова, пес шелудивый. В колодки его, батогами бить, розгами сечь.
Несколько минут он кричал, затем подскочил и, размахнувшись, ударил связанного Егорку по лицу. Дьяк сделал знак стражникам, и те, подхватив пленника, поволокли бедолагу вон.
– А язык? – напомнил, уточняя, дьяк, брызгая чернилами, чертя слова на бумаге.
– Что язык? – тяжело дыша, спросил посадник.
– Язык отрезать?
– Стоп, – вдруг сказал посадник, точно опомнившись, – верни его.
Дьяк бросился в коридор, по которому волокли Егорку, и того привели обратно.
– Егорка, – спросил посадник, – ведь ты не хочешь сгнить в яме заживо.
Охотник, удивленный переменой тона, взглянул на посадника, который был возбужден, но старался держать себя в руках. В его голосе даже послышалось некоторое участие.
– Не хочу, – согласился Егорка.
– Так отдай деньги, и иди с миром. Даю слово, отпущу тебя. И дом, что ты построил, верну.
– О каких деньгах ты толкуешь, боярин? – лицо узника было непроницаемо, но посаднику оно показалось насмешливым.
– О тех деньгах, что у тебя есть, с которыми ты вернулся из Персии. Уж не знаю, чем ты там занимался – торговал ли, грабил ли, убивал ли, но по всему видать казну ты привез хорошую. Дом поставил, не дом, а хоромы, княжеские палаты, оброк за десять лет оплатил. С барином своим знаться не пожелал. Сознайся, кого ты убил и ограбил.
– Никого я не убивал. Меня в Ширване обманом в рабство продали…
– А ты думал как? – перебил его воевода. – Смерд, он везде смерд. Куда бы ты ни подался, везде рабом будешь. А как же, так мир устроен. Так что же ты хочешь сказать, что в рабстве ты столько денег скопил?
– Ты, боярин, что хочешь, думай, а я ничего другого не скажу.
– Ну что же, – свирепея и повышая голос, сказал посадник, – уведите. Да всыпьте ему батогов, а завтра ко мне. И так будет каждый день. Или ты мне отдашь деньги или душа из тебя вон.
Когда Егорку вывели из комнаты, посадник приказал:
– В яму не сажайте его. Не ровен час, сбежит.
– Из ямы то? – удивился дьяк.
– Вот именно что из ямы. Вишь глазами-то зыркал, байстрюк. И здоровый
