того, чтобы просить испытуемых вспомнить слова, мы просили их вспомнить, на каком из четырех стульев находились объекты, относящиеся к той или иной категории. Если объекты размещались на стульях в соответствии с их принадлежностью к определенной категории, испытуемые запоминали быстро и группировали слова при воспроизведении – это показывало, что когда категориальная структура списка была предъявлена достаточно ясно, испытуемые кпелле оказывались способны использовать эту информацию о принадлежности к определенным категориям для запоминания.
В свете предыдущих рассуждений о том, в какой мере задания IQ-тестов, подходящие для одной культуры, могут быть подходящими для существенно отличающейся от нее культуры, в отношении этих исследований встает очевидный вопрос, подходят ли использованные в них задания для оценки сложившихся у кпелле способов запоминания. В каких условиях – если это вообще возможно – могли бы встретиться эти люди с задачей, требующей от них запоминания некоего набора слов или объектов для запоминания как такового? Не могли ли мы получить другие результаты, если бы использовали задание, более репрезентативное для мнемических задач, с которыми народ кпелле обычно встречается?
Мы проверили эту идею в двух исследованиях, причем в каждом в качестве стимульного материала использовался некий рассказ. Первый эксперимент был тесно связан с материалами, которые мы использовали в вышеописанных опытах: использовался тот же набор из двадцати слов, принадлежащих к четырем известным категориям; разница состояла в том, что на этот раз эти слова разными способами вплетались в повествование с целью высветить различные потенциальные принципы категоризации.
Общим для всех версий этой методики было повествование, в котором претенденты предлагали подлежащие запоминанию предметы в качестве выкупа за дочь городского начальника. Две крайние версии этого рассказа передают смысл идеи. В одном рассказе первый претендент предлагал все предметы одежды, второй – пищи, третий – инструменты, четвертый – домашнюю утварь. В другой истории некий человек пытался похитить девушку, и по дороге она роняла эти предметы. Порядок, в котором она их бросала, не имел отношения к принадлежности предмета к какой-либо категории, но имел определенный смысл в последовательности событий рассказа.
В этих условиях способы, которыми подлежащие запоминанию слова вплетались в историю, существенно влияли на способы их воспроизведения. В случае претендентов, которые приносили весь набор предметов соответствующей категории, эти категории и воспроизводились как группа. В случае, когда предметам была придана определенная роль в последовательности событий, они в этой последовательности и воспроизводились. Власть истории в организации воспроизведения оказалась в действительности такой сильной, что в некоторых случаях, когда разные люди приносили объекты разных категорий в качестве выкупа за невесту, люди называли при воспроизведении
