и встала перед зеркалом, изучая свое отражение. Дома меня бы не узнали. Одежду, выглядевшую привычной для меня сейчас, в моем мире никто бы не понял, вместо привычной косы я сделала высокий хвост, с трудом сдерживая себя, чтобы не воспользоваться Лениной косметикой. Здесь мое лицо по всем меркам было симпатичным, но менее ярким, чем окружающие. Глаза у меня действительно выглядели странно, пусть я и не сказала бы, что пугающими. Скажем так, я выглядела слишком опытной для своего возраста, будто уже успела пройти огонь, воду и медные трубы. Я улыбнулась своему отражению и достала из сумки очередной шоколадный батончик.
– Кажется, я готова к еще одной чашке чая, – заявила я.
– Давай, дочка, я поставлю, время есть.
Иван засуетился на кухне. Он приготовил чай и усадил меня за стол.
– Амея, – нерешительно начал он, – расскажи мне о своем мире.
Я рассказала ему кое-что о себе. Как сама была крестьянкой, и как мы работали всю жизнь, об ежедневных ураганах, которые оказались злой волей волшебника Мортона, о холодной долгой зиме и о ежегодных ярмарках. Эта часть понравилась Ивану особенно сильно, он задавал много вопросов и диву давался нашему образу жизни. За разговорами мы не спеша опустошили по три чашки чая, до отказа заполнив желудки.
Пришло время собираться. В Париже все еще было очень рано, но солнце уже встало, и нам нельзя было терять ни минуты.
– Слушай, Амея, ты подожди меня тут, я вернусь через пару минут.
– А куда ты? – не поняла я.
– Надо сходить деньги поменять. Камни твои мы использовать не сможем. Дай-ка мне карту свою, посмотрю, какие деньги нам понадобятся. Запас у меня небольшой, но есть.
Я протянула ему карту.
– Евро, доллары я смогу купить и здесь, а вот рупий, наверное, в нашем банке нет, как, впрочем, и йен. Ну ладно, возьму, что будет. В Бразилии реалы вроде бы, да? Очень сомневаюсь… банк маленький… ох… Ладно, побежал.
Он вручил мне карту и выбежал из дома. Спустя двадцать минут он вернулся с небольшими пачками денег.
– На вот, положи к себе в сумку, – велел он.
Я послушно убрала деньги, еще раз поразившись, как цветные бумажки могут цениться так высоко.
– Ну что, готова? – взволнованно спросил мужчина.
Я кивнула, улыбнувшись. Он стоял рядом, переминаясь с ноги на ногу.
– Что делать-то надо? Мы прям как-то полетим или что? – чуть ли не заикаясь, спросил он.
– Дай руку, – велела я, – и закрой глаза.
Он протянул мне трясущуюся руку и крепко зажмурился. Я улыбнулась, шепнула заклинание – и к счастью мы тут же оказались посреди пустынной улицы. Город еще спал.
Мы очутились на улице, возле дома номер десять, как раз на том месте, где я видела бегущего мальчика. Улочка была совсем узкой, справа и слева каменной стеной стояли пятиэтажные здания. Это место произвело на меня совсем иное впечатление, нежели тогда, когда я впервые увидела его в воспоминаниях Ольтена. Магазинчики и кафе, занимавшие первые
