за клетками, и пошла, закапывать кролика. Но ее мысли были не о кролике, а о событии, которое заставило ее собрать чемодан, и это было для нее самой большой проблемой в этот день.
Мальчик мыл руки, яростно намыливая и смывая опять и опять. Он все еще не мог забыть то, как умер его пушистый друг. Его воспоминания все возвращались к моменту, когда на его руках дергался и дрожал этот маленький комочек. Мальчик хотел забыть это, и в первую очередь потому, что испытывал большое горе от смерти друга. Но в тот летний день, он ощутил и другие странные, возникшие внутри него чувства, чувства, которые не были ему знакомы, но которые он так и не смог забыть.
Спустя несколько дней пропали оставшиеся два кролика. Вначале один, а потом и второй. Отчим с матерью решили, что их украли. Думали на соседей или на приезжих из города. Мальчик молчал, а на вопрос матери, отвечал, что ничего не знает. Вскоре, все забыли про это. Надо было возвращаться в город, начинался учебный год, а у матери и отчима заканчивался отпуск. Мама мальчика, занятая своими проблемами, не заметила, что ее сын два дня подряд очень тщательно моет руки, яростно намыливая и смывая опять и опять.
(Квартира в одном из центральных районов города, пять лет спустя.)
Сентябрь в этом году был на удивление теплым и сухим. Лето никак не уступало свои права осени и напоследок баловало население хорошей погодой. Жара спала, и осеннее солнце уже не резало глаза, а теплым приятным светом освещало дома и окна квартир. На первом этаже многоквартирного дома оно робко проникало через тонкие шторы и выгоревшую тюль, пытаясь осветить тех, кто скрывался от солнца в глубине комнат. Крупный лысый мужчина, одетый в новый спортивный костюм, развалившись на диване, с презрительной гримасой слушал, что ему тихо говорила женщина, сидящая у обеденного стола. Видно было, что ему не нравился ее извиняющийся робкий тон, призрение и скука отразилось на его красном небритом лице, в отличие от женщины, которая старалась заискивающе улыбаться в ответ на грубые слова мужа. Вдруг он вскочил и встал перед ней, крепко сжав кулаки.
– Ты, б…ть, достала меня своим нытьем, ты слышишь, достала! Я здесь хозяин, что хочу, то и делаю! Заткнись!
Мужчина орал, его красное лицо исказила гримаса гнева. Губы, как и руки, тряслись, выдавая в нем много и долго пьющего человека. Он ходил взад-вперед гневно размахивая руками, наконец, остановился и в ярости ударил в дверь шкафа, пытаясь, на нем вымести свою агрессию. В углу за шкафом сидел подросток, мальчик лет пятнадцати. Он был одет в синюю школьную форму, на шее поверх белой рубашки был повязан красный пионерский галстук. Подросток закрыл уши руками, чтобы не слышать спор отчима с матерью, но все равно все слышал. Его веснушчатое лицо побледнело от злости, он что-то шептал еле слышно, закрыв глаза. Несколько слезинок выкатились у мальчишки из глаз, но он их вытер, резко и быстро, будто стараясь не показывать слабость. Мальчик слышал, как мать в ответ на крики, что-то тихо говорила, а отчим все продолжал на нее кричать. Потом послышался удар и пол вздрогнул.
