инструменты и ингредиенты: от серебряных пуль и кинжалов до когтей ласточек или языков змей – на всякую тварь да на всякий случай, а там время покажет, надо оно иль не надо. Сверхзапасливость Лукича была притчей во языцех, что однако не мешало пользоваться ею во время рейдов. Фуражир в отряде был, образно говоря, подмастерьем в кузнице: молоточек подать да меха раздуть, но без его участия железо бы не ковалось. Каждую свободную минуту Лукич проверял свои запасы, без сожаления расставаясь с испорченными, сломанными или прогнившими – дырявые порты сраму не прикроют, как любил говаривать он, и пополнял новыми, собирая травы, коренья, потихоньку вылавливая жаб, змей, пауков.
Константину не понадобилось много времени, чтобы определить, кто есть кто. Род занятий каждого из отряда для мага был очевиден, как и уровень силы, которой каждый обладает, как и способности. Но были две вещи, которые помимо работы объединяли этих людей, не один год кочующих вместе в поисках распоясавшихся бестий. И это тоже было очевидно. Искренняя дружба и взаимопомощь и острая неприязнь к тауматургу. Константин кожей ее чувствовал – вязкую, тяжелую, неприкрытую неприязнь. Ни на чем не основанную, немотивированную, существующую как бы саму по себе, «ничего личного», просто потому, что так установлено до нас.
Только разве его это беспокоит?
Оболонский равнодушно улыбнулся своим мыслям и вернулся к рассматриванию фигуры на верху полуразрушенной башни. И обнаружил, что ее там нет.
– А что эта ваша вдова Ситецкая там делает? – задумчиво спросил он в никуда.
– Живет она там, – подался вперед Базил, взбираясь на утес, – С весны, пожалуй. Купила, как сказывают, Белькину башню и живет там.
– Белькину башню? – задумчиво повторил Оболонский, пробуя название на вкус, помедлил и предложил:
– А не навестить ли нам эту милую старушку? Прямо сейчас?
Глава четвертая
– Слыхал я, Белькина башня пользуется дурной славой? – спросил Константин, мерно покачиваясь в седле и уворачиваясь от хлестких веток деревьев, плотно обступивших почти незаметную тропу.
Базил, идущий впереди, долго не отвечал, отчего тауматург решил, что ответа не дождется вовсе, но лесник, похоже, просто собирался с мыслями.
– Дурной то да, – осторожно ответил он, – Старики сказывали, ведьму там схоронили.
– А ты что ж, не веришь?
– Отчего ж не верю? Верю.
– Но идешь к Белькиной башне без боязни. Вдова там живет, и ты ее не сторонишься. Семья жила на хуторе неподалеку, с другой стороны озера. Выходит, не верите вы в легенду про страшную ведьму Бельку?
– Про Бельку верим, – мрачно ответил Базил и украдкой перекрестился.
– Значит, не в башне дело?
– Тревожно как-то в лесу стало. Чую беду.
– О чем это ты? Какая тревога?
Лесник
