гармонию символов, порождаемых единичными людьми – композиторами и исполнителями. Это было важно в период нахождения в столпотворении казарменной жизни, где единица личности не была ценностью, а терялась в потоке строевого порядка и массовости.
Когда находишься в положении человека, вооружённого совковой лопатой, перемешивающим цемент в огромном корыте, под палящим солнцем, от которого становишься покрытым коркой коричневой кожи – сухой и стянутой, облачённым в гимнастёрку, воротник которой натирает шею до отчаяния, звуки, доносившиеся из этого открытого окна, открытого в другой мир, в другой уровень переживаний и восприятия реальности, некое параллельное пространство и скорости течения времени, то догадываешься, что социальная стратификация происходит и в советском обществе, хотя бы по рубежу человеческого образа. Я, чумазый, грубый и неотёсанный и те, находившиеся за лёгкой, развевающейся занавеской открытого окна. И преодолеть это расстояние в 20 метров сложнее, чем взять полосу препятствий, укреплённую противником. Потому что здесь противник – это всё то, что мешает нам сделать шаг и шаги вперёд, сквозь все наши стереотипы, накопленные поколениями, включающие сложившиеся поведение в определённых жизненных ситуациях. И ещё два умозаключения, сформировавшиеся при продолжающихся тренировках прослушивания интеллектуальной музыки:
меняется выражение лица и расположение мимических мышц, взгляд становится более осмысленным и умным что ли;
появляется усидчивость, приобретается терпение и покой в пространстве и времени.
То есть, теперь можно было сидеть на одном месте, смотреть вдаль с наполненным глубоким смыслом видом и ощущать внутри себя спокойствие и музыку.
Конечно, завести, а уж тем более поддерживать разговор с теми, кто находился в доме о названиях музыкальных тем, именах, биографиях и периодах творчества не представлялось возможным, поэтому количество превращалось в качество безымянно и без опознания услышанного, но всё же новое качество личности возникло.
Отслужив 2 года в военно – строительном формировании, я вернулся в свой родной Город и устроился на завод в ВОХР (военизированная охрана), так как о строительно – укладочно-копательных функциях вспоминать больше не хотелось. Здесь пришлось работать следящим за правопорядком в заводском общежитии, по ночам обходя этажи и взаимодействуя с местным контингентом, доставлять зарплату на раздолбанной «буханке», размещаться в домике на различных точках КПП производственной территории, проверяя номера перемещающихся через шлагбаум машин и проявлять прочую малоценную механико – физическую активность.
За это время я научился 2 важным вещам:
не бояться темноты, ведь при обходе своего участка нужно
заходить в самые отдалённые и глубинные места полу – пустующих ночью цехов с их инфернальными звуками, где – то вдалеке ухающих и лязгающих механизмов;
