серебряный смех девушки звенел столь добродушно, что грозное обаяние её нынешнего наряда уже не настораживало. – Похожа я на дочку своего папы?
– Ты… больше, Карин! – восторженно прошелестел Аттенборо, застыв на месте. – Из образа дочери своего отца ты уже выросла, придётся признать. Совсем уже самостоятельная и грозная.
Катерозе выглядела вовсе не экзотично в новом одеянии – такое ощущение, что она всегда его носила, и Аттенборо спокойно и бесхитростно подтвердил ей это, с восхищением всплеснув руками. А то, что поверх лейтенантского мундира времён Гольденбаумов вместо геральдического орла павшей династии была нашита шёлковая белая лилия, добавляло настоящего шарма. Гун-то в ножнах за спиной, подаренный Императором, тоже смотрелся на даме, как будто всегда был при ней. То же, что она, забросив плоские бутсы республиканского капрала, перешла на чёрные казачки на стильном каблуке, сделало её ещё прекраснее – вот только Юлиану созерцание всего этого великолепия было в данный момент недоступно, как недоступно созерцание чего-либо неосторожно опохмелившемуся индивиду…
– Вот и славно, пора увеличить родню за счёт новеньких! – сверкнула радостной улыбкой молодая воительница. – Мы слишком многих потеряли на этой дурацкой войне, а требуется жить, а не выживать. Дасти, а ты не хочешь ли сам жениться? – с невинным интересом юницы, ничего плохого в мыслях не имеющей, осведомилась она, понизив голос и весело подмигнув. – Горничная отеля слишком внимательно на тебя заглядывается, ох, помяни моё слово, это у неё личное.
Аттеборо по привычке замахал руками не хуже покойного Яна, нацепив снисходительную улыбку.
– Что ты, мне нечего на деле ей предложить, это скорее всего любовь к приключениям…
– Разве приключение, даже закончившееся – не прекрасно само по себе? – спокойно усмехнулась девушка, прищурившись, как великовозрастная матрона. – Пренебрегать красотой и радостью жизни – удел глупца.
– А ты куда собралась? – насупившись для вида, постарался сменить тему адмирал.
Девушка всё же была достаточно взрослой, чтоб не только обижаться на это, но и снисходительно кивнуть в ответ на умоляющие ноты в его взгляде.
– Гроза закончилась, хочу проветриться немного на крыше здания, а то смотреть не могу уже на внутренности зимних садов, знаешь ли.
– Понятно, – с грустью пожал плечами молодой адмирал. – Что ж, действуй, – и он со вздохом отправился открывать окно.
Катерозе вежливо исчезла из комнаты. Аттенборо со злостью покосился на спящего под парами виски Юлиана и снова отвернулся, с наслаждением вдыхая свежий воздух после дождя. Он кончился столь внезапно, что кое-где ещё даже порывы ветра доносили резкий запах озона – уж этот аромат нюх бывалого жителя космических коммуникаций вычислял безошибочно. Ветки высоких лиственных деревьев качались столь заманчиво, что возникло желание потягать их за цветущие кончики
