так невероять – у него и это получилось! – только и смог проговорить Лютц, покачав головой.
– Да уж, ни один император ещё не спускался за своими подданными в преисподнюю, – задумчиво произнёс Оберштайн. – Что-то не припомню я такого в истории человечества. Похоже, это ещё не все чудеса, которые нас ожидают, в таком случае.
– Действительно, впечатляет, – услышали они чей-то дребезжащий голос. – Но не очень, честно говоря.
Обернувшись на голос, они увидели старика в форме исчезнувшего навсегда Союза, который опирался на внушительную трость и с любопытством глядел на идущих по тропе друзей.
– Это ещё что за хрыч? – бесцеремонно осведомился Лютц, поигрывая винтовкой. – Наглый, как все мятежники.
– А, так это знаменитый герой драки при Мар-Адетта, – пренебрежительным тоном пояснил Оберштайн. – Он отказался сдаваться, восхваляя демократию – дескать, дружба между хозяином и слугой невозможна.
– Ага, они в верности только этот маразм и видят – явно судят по себе, рабы своей тупости, – фыркнул Лютц. – Как известно, адмирал Кирхайс был другом детства нашего Императора – или это им тоже ни о чём не говорит?
– Просто они заткнули уши и глаза, не желая воспринимать реальность. Быть ущербами гораздо удобнее – можно всегда найти оправдание собственной злобы на весь мир.
Тем временем Райнхард тоже увидел Бьюкока и радушно кивнул ему, остановившись:
– Вы со мной, сударь? Так подходите тогда.
Старик отрицательно покачал головой.
– Республиканец не может пойти за самовластным правителем.
Райнхард независимо тряхнул головой – однако было заметно, что он уже равнодушен.
– Затвердил пустую мантру, – не сдержался Ройенталь. – Ты так ничего и не понял, старый дурак? Кто тебя здесь заставляет быть республиканцем? Вашу демократию породил ад, но вообще-то согласно её принципам Император легитимен – это понимали даже Минц и Ян!
– Это бесполезно, – ответил ему Райнхард. – Республиканец не уважает никого, в том числе себя, – повернувшись к Бьюкоку, он с лёгкой издёвкой пропел несколько фраз, глядя тому в глаза. – «Лбы разбиты до крови от земных поклонов, мы такие борзые, знайте нашу прыть – мы своих угробили тридцать миллионов, это достижение вам не перекрыть». Или не республика предпочла уничтожить собственного Чудотворца, а? Вы воевали за неё всю жизнь – так что в моих глазах подписались под всеми её преступлениями, и нечего кивать на Трюнихта!
– Вы безжалостны, император, – опустил глаза Бьюкок.
– А я вам ничего не должен вообще-то, или это никогда не приходило Вам в голову? Многие так удивляются, когда ведёшь себя с ними так же, как и они с тобой – вы не замечали этого разве, ослеплённые своими фальшивыми добродетелями? Хорошо, устранив меня, кого Вы предложили бы миллиардам моих подданных – вашего Трюнихта
