завидев Нахора, и стражникам пришлось поработать локтями, чтобы оттеснить самых ретивых и не дать дотянуться кулакам до пленника. Но кто-то успел все же кинуть камень, который ударил Нахора в спину – не очень больно. В толпе была почти одна чернь. Знакомых лиц он не заметил. Потом стражники ввели его в большой зал и поставили посредине комнаты, продолжая крепко держать за руки. Они простояли так довольно долго, пока не вышел к ним мужчина в широкой рубашке расшитой синими и красными восьмиконечными звездами. На голове его был высокий судейский колпак с накрученными по спирали зелеными лентами, а подбородок прикрывала накладная синяя борода. Нахор знал судью. И судья знал Нахора. Встречаясь на улице, они всегда уважительно раскланивались. Этот судья уже раньше вел его дело с одним купцом. Нахор поспорил с тем купцом о ценах: договорились об одной цене, – и Нахор дал задаток, – а когда купец привез товар, он вдруг объявил другую цену и задаток возвращать отказался. То дело судья решил в пользу Нахора и получил от него хороший подарок. Сейчас же судья смотрел на Нахора строго – как на незнакомца.
– Ты Нахор сын Фарры? – спросил он.
– Я, – сказал Нахор.
– У тебя работала служанкой девушка по имени Табил?
– Да, работала, – ответил он задрожавшим голосом.
Только теперь ему стало чего-то страшно, а до этого он почему-то совсем не волновался, а лишь наблюдал за всем, что происходит, как бы со стороны.
– Эту девушку нашли сегодня утопленной в колодце. Ее мать обвиняет тебя в убийстве дочери и требует над тобой суда. Что ты можешь сказать в свое оправдание?
– Это ложь, господин судья! – вскричал Нахор. – Сегодня утром я расплатился с этой девушкой и отправил ее к матери. Она часто болела и не справлялась с работой. Вот я и решил, что лучше найду другую служанку.
– Кто видел, что девушка вышла от тебя утром?
– Все видели! Все мои домочадцы.
– Они не могут за тебя свидетельствовать, – возразил судья. – Кого ты еще можешь привести в свидетели?
Нахор растерялся:
– Я не знаю. Но кто-то должен был ее видеть!
– Значит, у тебя свидетелей нет, – бесстрастно утвердил судья. – Мать девушки также обвиняет тебя в неуплате за те четыре месяца, что ее дочь у тебя проработала. Это правда?
– Да что же это?!.. Она все врет! – совсем уже возмутился Нахор. – Я дал этой женщине выкуп за три месяца вперед, еще когда брал девчонку в дом. А потом эта старуха снова пришла за выкупом – и я опять дал ей за два месяца. Так что она даже осталась мне должна!
– Зачем же ты тогда давал что-то девушке, как ты говорил прежде, если ты уже расплатился с матерью? – спросил судья со снисходительным злорадством.
Нахор замялся в растерянности, но все же нашелся:
– Мне стало ее жалко. Я подумал, что мать осерчает на глупую дочь, потерявшую выгодное место. Вот и дал ей, чтобы мать не так сердилась.
– Понятно! –
