Я познаю цену победы моей. Тогда я покоряла богатырей только временно, но в тебе надеюсь иметь пленника навеки».
Этот пламенный разговор окончился поцелуем и подал случай богатырю Киевскому наговорить тысячи нежных извинений, тысячу ласк; но я сомневаюсь, чтоб он удержался от преступления, в коем извинялся. Сказать правду: не существенность преступления составляет вину, а обстоятельство и время.
Солнце взошло уже, и самодержец Русский увидел опасную неприятельницу, с покорностью подвергшуюся его законам. Царь-девица не скрыла, на каких условиях вступает она в подданство. Алеша Попович просил дозволения у своего государя, о дозволении сдержать ему свое слово. Владимир охотно соизволил дать согласие на их брак, который был совершен во дворце в тот же день с превеликим торжеством. Пиршества продолжались целую неделю, и старый богатырь Чурило Пленкович, подгулявши на свадьбе у сына, имел случай сказать: «Противу жестокой женщины всегда должно высылать молодого пригожего детину».
Больше о подвигах славного богатыря сего неизвестно. Насилие времени лишило нас дальнейших о нем сведений, кроме того, что он жил в великом согласии со своею женою и одарен был от великого князя великим имением. Слышал я, что есть отрывки о победах его, учиненных во услужении Владимировом, в летописях Косожских и Угрских, но и эти также не пощажены были древностию, и сказывают, что листы в них все сгнили.
Впрочем, желающие узнать о прочих славных и могучих богатырях русских, также и о богатыре, служившем князю Владимиру под именем дворянина Заолешанина, те да потрудятся поискать повествования о них в тех курганах, коих довольное число в разных местах находится. Уверяют, что все эти земляные насыпи заключают в себе свидетельство славных происшествий, но я не имею времени их раскапывать.
Между тем для первой части этого
БУДЕТ ДОСТАТОЧНО
Часть вторая. Сказки народные
Сказка I. Про вора Тимоню
В одной деревне жил старик. О древности его свидетельствовала лысина, с которой от долгого ношения шапки слезли все волосы. Словом сказать, он в доме его служила ночью вместо месяца. Помощницу у себя имел он равных с ним лет, но отличалась от него она горбом. Однако речь у нас пойдёт не о статях их, а о сыне их, Тимоне, который был малым проворным, но еще ничему не был научен, кроме как игре на сопилке. Старику казалось, что послушав музыку, напоследок захочется поесть, и что сопелкино свистенье – худая для желудка пища и чтобы попищав не ложиться спать с голодным брюхом, вздумал он отдать сына учиться какому-то ремеслу. Но прежде всего следовало посоветоваться об этой со старухой, которой он, о том доложив, затребовал о том мнения. И представил, что он желал бы сына определить учиться одному из двух ремёсел: кузнечному или портняжному.
– Нет! – заявила старуха – ни тому, ни другому. Кузнец
