и быть наказанным, и сильная, но безнадежная страсть, вселили в Колмара дерзкое намерение, обесчестить мою мать, если удастся к тому способ. Порочная душа его скоро открыла к тому случай. Родительница моя, будучи великой охотницей к псовой охоте, оказалась однажды в поле в провождении малого числа придворных, в том числе и этого мерзавца. Множество найденных зверей принудило каждого разъехаться в разные стороны; а выбежавший олень побежал на самое то место, где стояла моя родительница, а она поскакала за ним с метальным копьем. Быстрый бег скоро отлучил её на дальнее расстояние от охотников, и поскольку не могла она достичь оленя: то осталась с одним тем скрытным злодеем, следовавшим за нею в густом лесу.
Родительница моя, утомясь, сошла с коня для отдыха; причём Колмар вздумал открыть ей страсть свою.
– Ваше Величество! – говорил он самым бесстыдным образом, – судьба определила родиться вам прекрасною, а мне несчастным. Если достойно наказания то, в чем я теперь пред вами хочу открыться: так в том виною ваши прелести, нанесшие неисцелимые раны моему сердцу, и наполнившие его всеми теми мучениями, какие только может приключить любовь всесильная и безнадежная. Случай, положивший великую разницу между мною и вашим состоянием, не положил однако предела моей страсти, противиться которой я не в состоянии. Должность и рассудок ей покорились, и я ожидаю смерти, или наистливейшей жизни в зависимости от вашего соизволения.
Вообразите себе смущение, какое должно охватить родительницу мою. Почитая добродетель и чистоту за первое в мире счастье, могла ли она не содрогнуться, услышав такие дерзости из уст недостойного раба? Справедливый гнев овладел ею.
– Как мерзавец! – вскричала она, – Ты мог отворить гнусный рот свой к произнесению столь дерзостных слов твоей Государыне! Имел ли ты разум предпринять то, о чем и помыслить надлежало тебе ужасаться, и которое несет за собой ни иное что, как смерь твою? Раскаешься, негодный! Мучительная казнь вместе с жизнью истребит и твою дерзость.
– Преступление мое не так велико, как ты думаешь, – сказал Колмар холодно. – Твое величество закрыто тенью густого леса. Поздно ты стараешься устрашить меня. Я не боюсь смерти, и скорее соглашусь умереть, когда получу желаемое. Ты здесь в моей власти. Никто не поможет тебе. Согласись лучше добровольно удовлетворить мои желания, или я удовлетворю их против твоей воли.
Мать моя, не отвечая ему, начала кричать, и звать на помощь охотников; но они были далеко. Злобный Колмар схватил её за руку, и хотел уже произвести свое безбожное намерение. Тщетно силилась мать моя обороняться. Он бы совершил свое злодейство, если бы трое придворных, услышав крик, не прискакали к ней на помощь. Но – ужасный случай, воспоминание о котором исторгает из глаз моих слезы. Сопротивление стоило жизни несчастной моей родительнице. Варварская душа, видя неуспех своего беззакония, исполнилась зверства. Он поразил её в грудь кинжалом, и тем же самым железом изверг злобный дух свой,
