отнеслась к газете и через некоторое время пожелала меня видеть.
Государыня, в то время еще очень молодая, красивая женщина, удивила меня тем, насколько она вдумчиво относилась к задачам народной газеты в России. Помню Ее слова:
– «Русский народ, живущий так разбросано, при плохих путях сообщения, при суровости климата, мешающего свободе переездов, – так нуждается в органе простом, патриотическом и религиозном. Народ нуждается в просвещении и нравственном воспитании».
Затем все минувшие двадцать лет Императрица всегда сочувственно относилась ко всем изданиям для народа; любила очень наглядные школьные пособия и мои издания: «Россия в картинках», «Картины Родины», «Сельскохозяйственные таблицы» и пр. – всегда встречали милостивое, дружеское отношение Царицы, которая часто повторяла, что Она любит народные издания и Ей нравится русский язык, русская речь.
Императрица скоро научилась прекрасно говорить по-русски и писала красиво, вполне владея литературным слогом.
Привязанность Государыни к нашей Православной Вере была глубоко искренна и сердечна.
Все ходатайства о помощи кому-либо встречались всегда Императрицей с редкой отзывчивостью, и очень много любви к народу было в этих заботах Царицы о деревенских делах.
Когда мне приходилось беседовать с Александрой Федоровной{46}, я всегда уходил от Императрицы с полным убеждением, что это не только высокообразованная, чуткая женщина, но человек, полюбивший глубоко Россию и ее Народ, и желающая сделать для него много добра.
Знают ли многие, что Александра Федоровна серьезно интересовалась земельным вопросом России и Ей не чужда была мысль о принудительном (в некоторых случаях) отчуждении земель для наделения ими крестьян. Пройдет время, и справедливая оценка скажет о Русской Императрице Александре Федоровне много хорошего.
Эта женщина – чудная мать, верная жена, прекрасный, твердый не переменчивый друг, глубокая православная христианка, с мистическим оттенком. Ее, может быть, серьезное уважение и даже поклонение Распутину – надо объяснить тем, что ее сильное религиозное чувство видело в нем не то, что было, а то, что она искала своей измученной душой, суеверный страх которой заставлял хвататься за Распутина, как за спасителя от бед для Семьи и Родины.
Чувство величайшего уважения, почтения и преданности к Царице Александре Федоровне испытывал всякий, кто имел высокую честь узнать Ее ближе.
Императрице обычно ставят в вину, что своим влиянием Она мешала нормальному течению государственных дел; что Она, как говорилось, «путалась» во все распоряжения Государя и Его Величество будто бы смотрел на все Ее глазами. Мне кажется, в этих обвинениях есть значительное преувеличение. Долгие годы Императрица стояла совершенно в стороне от государственных вопросов и всецело жила только семейными интересами и делами благотворительности.
Но настали смутные тяжелые годы, когда не только Царская Семья не могла жить спокойно,
