призвали!
– А если вы окажетесь неправы?
– Я живу на передовой. Меня не надо долго искать, господин главнокомандующий…
…Не прошло и недели, как моя правота стала очевидной для всех. Спешенные казаки, уверясь в безопасности и комфорте своих лошадей, так потеснили немцев, что барон Врангель отдал приказ о наступлении и впервые за много недель сам император прислал нам всемилостивейшее удовлетворение темпами продвижения русских войск в глубь Германской империи! До того события, как я был награжден золотым Георгиевским оружием за личную храбрость и повышен в чине, оставались считанные дни…
Невыносимая головная боль взорвала затылок изнутри, а потом на меня обрушилась черная пелена. Матово-черная, нереальная, без единого проблеска, без цветных искорок и разноцветных кругов, какие видишь в детстве, когда, смеясь, зажмуриваешься изо всех сил, но солнце все равно щекочет трепещущие веки…
– Все хорошо, милый…
Я лежал головой на ее коленях. Боль исчезла так же мгновенно, как и пришла, прохладные пальцы нежно коснулись моего лба, а ее удивительные глаза были так близко…
– Ты пришел.
– В себя?
– И в себя тоже, но это отдельная тема. Ко мне почему пришел?
– Потому что ты пропала. Просто ушла в никуда, и я не мог докричаться до тебя ни вчера вечером, ни сегодня утром. Что-то случилось?
– Да.
Это из-за вчерашнего гадания? – Я приподнялся и сел, прямо глядя на нее. Если кто-то считает, что ненакрашенная и непричесанная женщина непривлекательна, то он вообще ничего не понимает в женщинах…
– Вчера в твоем раскладе выпала смерть. Ты умрешь, если останешься со мной.
– Почему?
– Этого я пока не могу тебе сказать. – Она отвернулась.
– Но ты знала, что я все равно найду тебя.
– Я могла только верить в это. Ты ни во что не замешан, ничем мне не обязан, и у тебя еще есть выбор. Я загадала, что если ты сам придешь ко мне и в руках у тебя будет оружие, то… – Пальчик Ланы осторожно коснулся узкого лезвия сабли. – Красивая… и опасная.
– Как и ты. Хочешь, научу?
Она радостно кивнула. А я в очередной раз поймал себя на том, что лично меня никто и никогда не учил владеть клинковым оружием. Я просто умел это. Всегда. Может быть, даже до моего рождения.
Рукоять привычно легла в ладонь, я удерживал саблю двумя пальцами, средним и безымянным. В разное время мне приходилось брать клинок в присутствии отпетых ролевиков, опытных тренеров или каскадеров. Это были те случаи, когда ничего не приходилось объяснять, язык оружия понятен без слов любому.
Но сегодня не это было главным, не то, как клинок лежит в руке, не то, как я держусь или какое впечатление производит взрослый мужчина, агрессивно размахивающий отточенной полосой стали в ограниченном пространстве почти круглой комнаты с низким лепным потолком, старым книжным шкафом, диванчиком, зеркалами, креслами,
