взору, и этот образ, до того момента бывший очень смутным, теперь ярко и в целом ясно вырисовывался в его уме. Так невидимый глазу ничтожно малый зародыш, появившийся в момент зачатия в материнском теле, в своих генах несет всю информацию о строении того человека, которым ему предстоит стать.
После совершения обычного монашеского молитвенного правила Преосвященный Евсевий заснул спокойным и радостным сном – подобно тому, как засыпает женщина, давно жаждущая ребенка и наконец-то достоверно убедившаяся в том, что она забеременела.
Глава 2
Пропуск на хиротонию
– А помнишь Владыку Пахомия? На девятое мая? – со смехом спросил отец Ярослав отца Игнатия. Сидя за столом, они уже третий час обсуждали епархиальную жизнь и вспоминали истории из общего священнического прошлого. Как и предчувствовал настоятель, напросившийся к нему в гости старый друг явно был намерен засидеться, и засидеться основательно.
– Забудешь, как же! – немного ядовито, но при этом и весело отвечал иеромонах. – Чуть все зубы мне тогда не выбил. Свалился с кафедры – и крестом мне по зубам! Тут же извиняться начал: «Ты прости, прости!..»
Оба священника рассмеялись.
– Да, Пахомий был великий человек! – сказал, улыбаясь, отец Ярослав.
– Что ты! – вторил ему Игнатий. – Старый архиерей, из старой священнической семьи! Да к тому же советского времени. Сейчас таких уж не осталось…
– Это да… – с мечтательной грустью согласился отец Ярослав.
Преосвященный Пахомий, первый епископ возрожденной Мангазейской епархии, не пользовался особой популярностью во времена своего правления. Но после его ухода на покой духовенство, служившее под его началом, кардинально изменило к нему свое отношение. Если в период своего архиерейства он рассматривался как тиран и хам, то после его ухода о нем стали вспоминать с теплотой и даже нежностью.
– Помню, как водителей своих он посохом со двора выгонял! Беда была с этими водителями, – продолжал предаваться воспоминаниям отец Игнатий. – Нанять нормального человека нельзя, одни дебилы приходили. К тому же еще и вороватые. То шапку у него, когда напьется, стащат, а то и кошелек…
– Да, было дело, – кивнул головой Андрейко.
– Ага, – продолжал отец Игнатий. – Да вот только он раз напьется, а другой раз и притворится только. А потом пинками да ударами палки такого водителя и выгоняет, а тот по всему городу ходит, сплетни про Пахомия разносит. Да только Пахомий мог бы его и не пинать, а просто милицию вызвать. И пошел бы такой водила на зону, да еще и на хороший срок, ибо у этих соколиков через одного судимость была…
– И это верно, – соглашался отец Ярослав. – Пахомий был большой мастер в смысле покричать да выматериться или в пономаря потухшим кадилом запустить. Но на этом, в общем-то, все и заканчивалось…
– Да-да! – с готовностью
