данных, которые затем подверг структурному анализу и анализу развития. Результаты его работы были во многом воспроизведены другими, причем в условиях разных культур. В сущности того же рода диалогический подход использовался Колбергом, Левинджер, Броутоном, Маслоу и др.
Что до наследия Фрейда, то сам психоанализ уступил дорогу психоаналитической эго-психологии, которая в основе своей ориентирована на структурализм, развитие и объектные отношения (то есть межсубъективные отношения). И сегодня эта область с удивительной легкостью сливается с общими школами психологии – когнитивной школой и школой структурного развития, – что отмечали многие, в том числе и сам Пиаже.
Новые предписывающие методы – проективные тесты (Роршах), тест тематической апперцепции (Мюррэй), клинический метод (Пиаже), тест незаконченных предложений (Левинджер), ассоциативный тест (Юнг), тест решения моральных дилемм (Колберг) и др. – позволили собрать необычайную коллекцию феноменологических данных, к тому же наблюдается ускоренное развитие свободной коммуникации и открытого дискурсивного взаимообмена между различными направлениями психологии. Главная же мысль состоит в том, что в течение некоторого времени мы непрерывно производили достаточно непротиворечивое и весьма унифицированное видение процессов человеческого психологического роста и развития (по крайней мере, что касается его личностных стадий) – видение, которое характеризует упор на структурное развитие, феноменологию, межличностные отношения и системно-функциональный подход. Данное видение, разумеется, далеко от завершенности, далеко не бесспорно во всех своих подробностях, далеко не доказано во всех своих аспектах. Смысл же, однако, в том, что во впечатляющем диапазоне сфер наблюдается вполне уверенный межсубъективный консенсус в отношении фактологии, теории и практики. Речь идет о продолжающемся общем межсубъективном движении интеллигибилии, которое не только порождает воспроизводимые данные, но также и отбрасывает несогласуемые данные и отсекает их от непрекращающегося течения человеческого познавания. Подобное потенциальное опровержение красноречиво говорит в пользу реальности предметной области интеллигибилии, в которой обосновываются исследования и которая препятствует превращению истин субъективного мира в нечто исключительно субъективное.
Давайте теперь ненадолго вернемся к примеру дзен, дабы увидеть, как эти три компонента можно применить к процессу сбора и верификации трансцендентальных данных, или ухватываний.
В самом сердце и основе основ дзен-буддизма лежит не теория, догма, вера или заявление, а, как и в случае с любым истинным познаванием, предписание, или образец. Этот предписывающий компонент – дзадзен, или созерцание, – требует многих лет специализированного обучения и критически настроенной
