Были предложения вернуться и возобновить формальное заседание Думы, не признавая указа <…> объявить Думу Учредительным собранием, передать власть диктатору <…> взять власть собравшимся и создать свой орган, – во всяком случае, не разъезжаться из Петербурга. Я выступил с предложением – выждать, пока выяснится характер движения, а тем временем создать временный комитет членов Думы “Для восстановления порядка и для сношений с лицами и учреждениями”. Эта неуклюжая формула обладала тем преимуществом, что, удовлетворяя задаче момента, ничего не предрешала в дальнейшем. Ограничиваясь минимумом, она все же создавала орган и не подводила думцев под криминал».
Шульгин Василий Витальевич (1878–1976) – политический деятель, публицист, депутат Второй, Третьей и Четвертой Государственных Дум, принимал отречение из рук Николая II. Активный участник антибольшевистского движения в годы Гражданской войны. С 1920 года в эмиграции.
Шульгин Василий Витальевич, политический деятель:
«В буфете, переполненном, как и все комнаты, я не нашел ничего: все съедено и выпито до последнего стакана чая. Огорченный ресторатор сообщил мне, что у него раскрали все серебряные ложки…
Это было начало: так “революционный народ” ознаменовал зарю своего “освобождения”. А я понял, отчего вся эта многотысячная толпа имела одно общее неизреченно-гнусное лицо: ведь это были воры – в прошлом, грабители – в будущем… Мы как раз были на переломе, когда они меняли фазу… Революция и состояла в том, что воришки перешли в следующий класс: стали грабителями <…>
Боже, как это было гадко!.. Так гадко, что, стиснув зубы, я чувствовал в себе одно тоскующее, бессильное и потому еще более злобное бешенство…
Пулеметов – вот чего мне хотелось. Ибо я чувствовал, что только язык пулеметов доступен этой уличной толпе и что только он, свинец, может загнать обратно в его берлогу вырвавшегося на свободу страшного зверя…
Увы, этот зверь был… его величество русский народ…
То, чего мы так боялись, чего во что бы то ни стало хотели избежать, уже было фактом. Революция началась.
С этой минуты Государственная Дума, собственно говоря, перестала существовать. Перестала существовать даже физически, если так можно выразиться. Ибо эта ужасная человеческая эссенция, эта вечно снующая, все заливающая до последнего угла толпа солдат, рабочих и всякого сброда – заняла все помещения, все залы, все комнаты, не оставляя возможности не только работать, но просто передвигаться… своим бессмысленным присутствием, непрерывным гамом тысяч людей она парализовала бы нас даже в том случае, если бы мы способны были что-нибудь делать… Ведь и найти друг друга в этом море людей было почти невозможно…»
Чубинский Михаил Павлович, профессор, юрист:
«Последовал внезапно указ о роспуске Думы. Это уже не оскопление, а прямая политика безумия. Дума указу не подчинилась. Она продолжает заседать.
