style="font-size:15px;"> – Тогда всё переменится. Ты всё изменишь, хозяин.
Барон улыбался.
Несколько минут спустя за дверью послышались торопливые шаги и шёпот. Горвей нетерпеливо вскочил с кресла и метнулся было к двери, когда Арахт приостановил его жестом.
– Не торопись, хозяин.
Барон хоть и был сильно взбудоражен, всё же покорился старику, который редко оказывался неправ. Через приоткрывшуюся дверь осторожно просочился слуга.
– Снова пришёл тюремщик, господин. И принёс… Ребёнка.
– Впусти, – быстро проговорил Горвей, вперившись взглядом в тёмный провал за дверью, откуда доносились странные, причмокивающие звуки. Неуклюже в зал проковылял тюремщик. Выглядел он ещё более напуганным, сконфуженным, а, увидев ненавистного всеми мага, совсем встал и начал оторопело оглядываться. В руках он держал подёргивающийся, попискивающий свёрток.
– Подойди ближе, – прошелестел Арахт, и безобразный, испуганный человек покорно поплёлся вперёд, озираясь, как загнанный зверь. Барон не смел сдвинуться с места. Всё его существо, его взгляд, слух и мысли устремились к этому грязному, живому свёртку в руках тюремщика. От волнения, барон даже пошатнулся, и схватился за спинку кресла, чтобы не упасть. Маг бросил на него укоризненный взгляд. Не пристало господину показывать свою слабость при слугах.
– Эта ведьма меня чуть не убила, – проговорил сгорбленный человечек, неловко отдавая ребёнка колдуну. – Взвыла, как зверь, вцепилась в меня, пришлось позвать на подмогу. Её загнали в угол, но и там она рычала и билась, как одержимая. Видать, привязалась к этому ублю…
– Это уже не важно, – быстро произнёс Горвей, сгорая от нетерпения и раздражения. – Ты выполнил свою работу, теперь иди. Вон! – вдруг вырвалось у него неожиданно. Тюремщик вздрогнул, а грязный свёрток разразился неистовым, громким плачем, кнутом рванувшим воздух. Опустив взгляд, пятясь, охранник убрался прочь.
Барон жадно глядел на мага, который неторопливо разворачивал плачущего ребёнка. Наконец, он бросил на пол грязное тряпьё, в которое тот был обёрнут, видимо, лоскут от юбки его матери. На руках Арахт держал маленькое, красное, вздрагивающее от рыданий существо. Борон всем телом подался вперёд. Ему казалось, что никогда раньше его сердце не билось так неистово, так нечеловечески быстро и зло, готовое сломать рёбра изнутри. В висках стучало, голова наливалась свинцом от детского плача, но он не чувствовал раздражения. Только нарастающее быстрее и быстрее нетерпение!
– Арахт… – не в силах больше терпеть, простонал он сдавленно. И тогда старый маг произнёс:
– Барон, запомни хорошенько этот день. Сегодня родился ребёнок, который подарит тебе славу и власть. Это дитя, рождённое в темнице куртизанкой, сделает тебя самым могущественным королём, который когда-либо правил королевством! Узри, это знак Бога!
И Арахт, подняв дитя, показал изумлённому, сразу осевшему Горвею большое, красноватое родимое пятно на спине ребёнка, которое напоминало узорчатое солнце. И барон, не чувствуя под собой ног,
