Когда-то у него был младший брат, единственный человек, которого он любил по-настоящему. Но с тех пор утекло много воды, и больше никто не вызывал в замершем сердце барона подобных чувств. Никто. И эта девочка тоже пока не вызывала у него никаких эмоций.
– Это точно нужно? – спросил барон с досадой, рассматривая серебряный нож, зажатый в его ладони.
– Это твоё решение, хозяин.
Горвей вздохнул.
Через неделю они собрались в путь. Уложив вещи на повозки, Горвей, старый Арахт, кормилица с малышкой Лией на руках, некоторые слуги, которых лично выбрал маг, и стража, отправились в путь, лежавший почти через все земли барона. Их провожали удивлённые, но скорее облегчённые взгляды людей. Суровый барон уезжал!
Почти на самой границе своих владений, в море, у Горвея был замок. Эти мрачные, суровые, готовые к осаде стены были возведены на острове, далеко от материка. Чтобы добраться до него, нужно было пять дней плыть по бурным, изменчивым водам моря. Туда то барон и решил перевезти свою дочь.
Рядом с замком раскинулась крохотная деревушка, где в основном жили огородники, ремесленники да слуги, работающие в замке. Все они были такими тихими и робкими, так редко видели людей, что приезд хозяина немало их напугал и всполошил. Заметив на горизонте корабль со знаменем барона – чёрным вороном, несущим в когтях змею, они мгновенно начала готовить замок к приёму гостей. Были затоплены камины, с запылившейся мебели снимали простыни, убирали комнаты. По старой памяти, ведь барон иногда приезжал сюда охотиться на оленей, слуги приготовили лишь несколько комнат, но, когда явился паж хозяина и велел передать, чтобы убирали весь замок, они впали едва ли не в отчаяние. Неужели жестокий господин явился сюда не на двухнедельную охоту? Что если он останется? Слуг ждало глубокое, страшное разочарование.
Остров встретил своего хозяина бурным шёпотом. Уставший от качки, барон с благоговением оглядывал каменистую бухту, куда направлялось их судно. Ветер скулил в скалах, крики чаек, кружащих над сушащимися рыбачьими сетями, разносился далеко по морской глади. Пушистые волны, беспокоясь, накатывали на каменистый берег, омывая зелёные и серые, покрытые водорослями камни. К запаху моря примешался далёкий дух костров и пищи. У Горвея в животе что-то свернулось в узел. Ему не хотелось признаваться ни себе ни другим, что недолгое морское путешествие подкосила его. На еду он смотрел с отвращением, боясь, как бы она не попросилась у него наружу, поэтому совсем воздерживался от пищи.
Пока они огибали остров, чтобы войти в бухту, барон успел хорошенько рассмотреть и вспомнить свои владения, которые уже давно не посещал. Кое-где скалистые берега так вздымались вверх над водой, что было едва видно деревья, гнездящиеся на самой вершине. Густые леса, лоснящиеся высокими соснами, могучими дубами и елями, худенькими берёзками и лиственницами, кое-где сменялись долинами, по которым бежали быстрые речки, узкие и холодные, словно ручьи. Остров был не таким уж и маленьким, за один день его было бы сложно обойти, но резвый конь смог бы обогнуть его и в половину этого срока.
