никогда не переходить, отобрала шприц обернутой полотенцем рукой и спрятала в целлофановый пакет. Кажется, он всхлипнул. Не исключено, что от смеха.
Однако причины для подобной нервозности у меня были. Стражи порядка, повторюсь, попались вялые и равнодушные. Штатного медика в участке не было, поэтому вызывали по списку дежурного из больницы. И надо же было именно сегодня такому дежуранту косяк забить. При нем из брючного кармана Садовникова извлекли справку, в которой тот двумя подписями подтверждал, что предупрежден о последствиях приема алкоголя после какого-то пролонгированного химического воздействия, то бишь медикаментозного кодирования. А местный лекарь, воздействовавший на себя немного иначе, сразу смекнул: Леня вколол себе внутривенно лекарство, которое в больших дозах провоцирует сердечные приступы, потом для верности принял стакан хорошей водки и скончался в муках. Смелым выводам способствовали валяющиеся на столе резиновый жгут, шприц, стекляшка от того самого импортного препарата, стоящие рядом ополовиненная бутылка водки и пустой стакан, плюс место свежего вкола на локтевом сгибе трупа. Формулировки заимствованы у доктора, так что претензии не принимаются.
Прежде чем он впал в спячку, я успела поинтересоваться:
– И от чего же Садовников скончался? От передозировки сердечного или от сочетания водки и этого, ну, которое это…
– Блокирует ацетальдегиддегидрогеназу, – легко подсказал врач.
– Кошмар какой! – вырвалось у меня.
Веселый специалист снисходительно и игриво взъерошил мне челку. Его распирала радость.
– Деточка, что сегодня врач не скажет, завтра вскрытие покажет, – изрек он и, напевая, отправился бродить по дому.
Меня затрясло. Я накрутила Ленку, та послала машину за Настасьей. Наша порывистая, неизменно встрепанная кровь с молоком ворвалась в кабинет, расшвыряв двух подпирающих косяки мужиков в форме, чего не заметила. Они восприняли такое явление такой дамы, как должное. На шум вторжения пришагал главный медик, поздоровался, познакомился и не обиделся. Более того, расхохотался:
– Коллега! Удачи! У вас зверски недоверчивая подруга!
Зверюга, то есть я, потребовала медицинской экспертизы на высшем уровне. И эта столичная штучка, виртуоз скальпеля с кандидатской слово в слово повторила заключение спеца анашиста из центральной районной больницы. Не хихикала, разумеется. Но задумчиво добавила третью строчку в их хулиганскую студенческую песенку:
– Короче, Поля, что сегодня врач не скажет, завтра вскрытие покажет, патанатом лучший диагност.
– Напрасно побеспокоила тебя, – облекла бешенство в вежливость я, – извини.
– Пошла бы ты, Поля, подальше. Где Ленка? Где этот санинструктор?
– Какой санинструктор? – обалдела я.
– Который вдову уколол. Их в армии учили оказывать первую
