В отличие от совка, германцы не делали из рок-музыки культа, регулярно обновляя иконостас.
Свободный доступ к дискам, телепередачам и концертам снимал с кумиров покров таинственности, превращая поклонение в рутинную процедуру купли-продажи. Недоступные западные «звёзды» воцарились на небосклоне Совдепии рядом с Чапаевым, Фиделем и Гагариным, изредка отклоняясь от ленинского курса. А в это время невозмутимые немцы отстранённо мочились в персональный писсуар Джона Леннона. Причастность к той эпохе вдохновляла, и Романов ощутил себя новым Брайаном Эпстайном на пути к вершине. Где-то за облаками переливался разноцветными огнями, готовый к старту звездолёт группы «Monsters». Финский журналист дослушал жалкие потуги туземцев на «White Room» от непревзойденных «Cream», подавив в зародыше желание пробиться к соло-гитаре.
В родном Таллине так играли вторые составы в дешёвых привокзальных ресторанах, сокращая заказного «Чингисхана» до одного куплета с припевом. Плечистые официантки путейских шалманов из солидарности разбавляли шампанское лимонадом, а коньяк – мебельной морилкой. Как правило, клиенты железнодорожного общепита навсегда исчезали в тамбурах ночных экспрессов, унося в желудках кулинарные секреты заведений.
В отличие от вышеназванных, виртуозы эстонского ансамбля «Ананас» выступали в «Интуристе», где из «Отеля Калифорния» вырезали только второй куплет, а коньяк там разбавляли «Старкой». На фоне смотра местной «Императорской» самодеятельности таллинский состав «Ананасов» годился даже на разогрев метрам краут-рока.
Боб допил свежайшее пиво и, растолкав проституток, выбрался на улицу. В этот вечерний час Рипербан преображался, готовясь принять дорогих гостей. Путаны в рабочей раскраске занимали позиции на панелях, а трансвеститы и наркоманы бесцельно слонялись у секс-шопов. Финский журналист сгорал от желания отмыться в душе. У парадного подъезда отеля «Бисмарк» его ждал неприятный сюрприз в лице репортёра страны Суоми. Великолепная Моника Стальберг широко улыбалась соотечественнику у стойки регистрации.
Светящаяся от счастья блондинка ликовала на родном языке: – Привет, милый! А мне говорят про финского журналиста в гостинице. Кто бы мог подумать, что это ты? Поработаем!
Боб не дал девушке договорить, закрыв уста долгим страстным поцелуем. Он сгрёб Монику в объятия и на руках донёс до лифта. Её ножки коснулись пола только в номере, где репортёр сорвал с северной красавицы одежду. Гражданке Стальберг предстоял допрос в НКВД с пристрастием для выявления её связей с германской разведкой. Накануне финский журналист обезвредил в номере последние «жучки», но говорить открыто не отважился. Он лишил коллегу слова, используя речевой тракт подруги с другой целью, а затем включил радиоприёмник.
Задержанная призналась под пытками в сотрудничестве с разведслужбами Ганы и Сомали, а в интимной позе
