что нормального человека вдруг раз – и сразу в тюрьму…
И у меня, после выпитого пива мысли в голове стали пободрее. Чем черт не шутит? Вдруг какое-то чудо меня спасет? Ведь должна же когда-то и для меня закончиться полоса невезения?..
Во всяком случае, именно с такими мыслями в голове правильнее было идти домой – сдаваться. Будь, что будет, но я пообещал себе не унывать заранее, какое бы наказание меня не ожидало впереди.
– Ну, так как насчет записи? Споешь, если меня не посадят? – на всякий случай поинтересовался я, на прощание. Досадуя на то, что сильнее и сильнее загораюсь этой идеей. Несбыточной, судя по моим ближайшим перспективам.
– Конечно, спою! – тряхнул головой Алеша. После пива от его утреннего отчаяния не осталось и следа. – Ты только позови.
Хлопнула дверь подъезда. Тип в пиджаке раздобыл гитару и нес ее на вытянутых руках. Компания за ним заметно разрослась. Похоже, к завсегдатаям пивного ларька присоединились и некоторые жильцы соседнего дома.
– Ты только дай знать, – еще раз подтвердил Алеша. – И все сделаем. Пойду спою. Моя публика вызывает на бис, – развел он руками с гордой иронией.
7 Пальцы скрипача
Я все просчитал тщательно. Если продать, скажем, сто вторых копий по 100 рублей – это получалось десять тысяч. Насчет того, что сто копий разойдется в такой огромной стране, как Советский Союз я не сомневался. Из этих десяти тысяч, чистая прибыль должна была составить не меньше пяти тысяч, а скорее – тысяч семь. Потому что у меня уже созрел план, как организовать запись, на более-менее приличной аппаратуре и за небольшие деньги. А когда я начал действовать, вышло, что денег требуется даже меньше, и барыш может дотянуть тысяч до восьми, что меня вполне устраивало.
Уже несколько недель я летал, как на крыльях. И любые препятствия казались несерьезной ерундой, по сравнению с чудом избавления, произошедшим со мной июньским утром по возвращению домой. Впрочем, чудо имело реальный человеческий облик моих родителей. Где-то в глубине души я надеялся, что они, со своим патологическим гостеприимством, обязательно пригласят на чай даже таких не прошеных гостей, как Валет и его «старший товарищ» – инструктор обкома. Так и произошло.
Как мне потом рассказали, беседа за столом не клеилась. Моим было тревожно смотреть на двух, прихлебывающих чай мужчин, выражение лиц которых не сулило ничего хорошего. И в какой-то момент мать не выдержала и прямо спросила, что им от меня нужно. А Валет, желая выслужиться перед своим инструктором, не особо стесняясь, вывалил все о моих делах и о деньгах. После чего отец не теряя ни минуты, успел до закрытия сберкассы снять с книжки половину денег, откладывавшихся в семье на покупку дачи. Вернулся и отдал, и те сразу ушли. Потому что никому не хотелось больше смотреть друг другу в глаза.
А дальше родители просидели всю ночь без сна, потому что я исчез. Точнее они не сидели, а тщетно обзванивали моих институтских приятелей, больницы и даже морги. К утру матери
