style="font-size:15px;"> – У нас там и изба специальная есть навроде бани. Протопим её хорошенько – и айда. Мужики-то на износ, и бабы млеют.
Я попытался представить, как это возможно при голосовании, чтобы так вот… Не получилось.
– От чего, – говорю, – бабы-то млеют, от бюллетеней, что ли?
– Каки билитени, голые же все? Раздеваемся, да и суём, кто скока может.
Я только хмыкнул в ответ. Вон он как извернулся. Такой вот народный юмор. Ладно, думаю, поехали дальше.
– И перепись населения у вас, конечно, приезжают делать?
– Знаш, Санька, мы тихо живём, на отшибе. Никого не трогаем, да и к нам никто не лезет. Приезжали пару раз насчёт ентих дел, да у нас собаки, будь они неладны, без привязи ходють. Бедняги городские так перепугались, что и приезжать перестали. Собаки у нас, знаш, каки, под стать свиням!
– Крутые у вас собаки, сами-то не боитесь?
– Да когда без сомки, то быват маленько.
Думаю: «Вот Богом забытый уголок-то… Живут люди, чем-то заняты своим, даже выборы их не беспокоят. Может, у них там и советская власть ещё сохранилась?»
– Кирюха, – говорю, – а советская власть у вас есть?
– Советска-то? – переспросил Кир. – Есть у нас недалече соседска деревня – Вуматовка. Там рядом и раньше было гибло место. Мужики все лысые, а бабы-то у них у первых отродясь с хвостами были. А потом городски приехали и велели яму копать. Больша така яма получилась. Дак им сказали: как яму выроют, так и коммунизь. Они и копали, и копали, уж и вода тамо на дне. Несколько наших мужиков ходили к ним яму-то рыть. И до сих пор вот, нет-нет, да и пойдёт кто-то копнёт.
– А зачем яма-то нужна была, – решил я уточнить, – что там искали?
– Да хрен его знат, всё куда-то увозили. Тада ещё железка до ямы-то доходила.
– А сейчас что, магазины хоть есть?
– В Уматовке один и есть, туда можно ещё на подводе доехать, по зиме, конечно, – гордо доложил Кир. – Да нам особо и не к чему. Так, соли, муки, сахару прикупить да диковинку каку.
– У вас что там, совсем натуральное хозяйство, что ли?
– Да вроде натурально, кто ж его разберёт?…
Сидим дальше тихонечко, молчим. За окном сумеречный лес мелькает. Тут Кир вспомнил:
– А вот ещё один городской с наганом приезжал. Матом всех крыл на чём свет стоит. Всё заставлял орехи собирать и мёд лесной, да и отправлял куда-то. Кондрашка его бедного хватила. Не смог перенести, как Юшка свистит. А ентот паразит, как ночь, так к его хате ползёт: специально свистнет в окно да курицу-то и сопрёт со двора. Только чешуя потом под луной и поблёскиват.
Я решил, что это местный воришка-алкоголик. Только при чём здесь чешуя?
– Кирыч, а чешуя-то при чём тут?
– Дак Юшка же!
Понятнее не стало. Думаю: «Да и хрен с ним, может, у них обычай такой: чешуей посыпать, когда кур воруешь».
– Кир, – решил прояснить я ещё одну тему, – а власть у вас вообще есть там какая-нибудь?
– Староста у нас, мы к нему, если
