Кир, подсаживаясь к столу.
Я тоже присел – ближе к печке. Печка самая настоящая: круглая, аккуратно обитая жестью. Видел я такие в детстве.
Чай – бурда какая-то, но сладкий, и сушки ничего. Мёд на столе. Я съел несколько ложечек. Ароматный, никогда такой не пробовал.
– Эт я Варюхе привёз, бортничаю помаленьку, – сообщил Карасик, увидев, как я наслаждаюсь медом.
– Он у нас лошадник ещё, разводит орловских тяжеловозов, – с заметным восхищением соседом поведал Кир.
– Да уж, тяжеловозы, – усмехнулся Карасик. – Под стать твоим курам.
И тут вспомнили о главном.
– Сомка-то осталась? – спросил Кира Карасик.
– Хорошая у тебя сомогонка! Продират до самой отдушины.
Где там у него отдушина, Карасик не прояснил.
– Да, есть малость, – согласился Кир.
Хозяйка принесла три рюмки. Надо же, и эти стаканами не пьют! Кир разлил совсем помаленьку.
– Во! Теперь не замёрзнем точно, – обрадовался Карасик.
Легонько чокнувшись, выпили молча. Запили чаем с мёдом. Тут вдруг ожил мой телефон. Каким-то чудом прорвался сигнал. Я прочитал эсэмэску от жены. Она беспокоилась: по телику уже объявили о катастрофе на железной дороге. Я набрал её номер, и связь сработала. Сообщил ей быстро, что связь плохая, что я сошёл где-то в тайге и решил погостить в деревне какое-то время. Супруга, как обычно, начала сердиться, и связь прервалась.
– Светает уже, тронемся, пожалуй, – предложил Карасик.
Поблагодарили хозяйку, которая так и не проронила ни слова, и вышли на улицу. Где-то за сопками пробивалось солнце. В соседнем посёлке потянулись дымки над печными трубами. Кругом заснеженный лес. Оказывается, за домом, под навесом, ждали сани и четвёрка лохматых пони. Вот он каких тяжеловозов разводит, оказывается. А Карасик, будто подслушав мои мысли, ответил:
– Да не растут они у нас ни фига здесь. А порода была сама натуральна – тяжеловозы.
Ну не растут так не растут. Я сделал несколько снимков, пока Карасик запрягал лошадок.
– Кирыч, а они нас дотянут? – решил я уточнить.
– Дотянут, крепкие лошадки. Ещё нам часа четыре добираться – и дома, – объяснил Кир.
Я помог перетащить на улицу сахар, муку, ещё какие-то вещи и продукты, уложенные в одинаковые серые мешки. Кстати, за продукты расплатился я сам по просьбе Кира. Почти все мои деньги сразу и кончились, но жалко мне почему-то не было. Погрузили аккуратно мешки в сани и отправились в путь.
Как Карасик находил дорогу, одному Богу известно. Иногда казалось, что едем вообще без всякой дороги. Я никогда раньше на санях не ездил. Просто сидели, лежали, развалившись на соломе, иногда соскакивали, чтобы размяться и дать лошадкам немного отдохнуть, брели рядом с санями. Один раз лошади не захотели пробиваться через сугроб и Карасику пришлось некоторое время вести их под уздцы.
Где-то часа через полтора нашего путешествия на полянку слева от нас выскочили олешки.
