знакомый вам сержант Удальцов будут теперь для вас вместо родителей, они сделают из вас настоящих солдат, защитников Родины, на которых вы пока мало похожи. Передаю вас в их заботливые руки, и требую беспрекословного подчинения.
Как только командир отбыл, на его место заступил высокий старшина-сверхсрочник Луговой. Он оглядел прибывший молодняк цепким глазом и неожиданно добрым отцовским голосом сказал:
– Пошли в каптёрку, ребятки, положим ваши чемоданы на сохранение до конца службы, затем в баню. Заходить по одному.
Пока вокруг соображали, что да как, Ванька заскочил следом за старшиной. В каптёрке по стенам высились стеллажи, на лавках лежали тюки с формой, и многое чего, непривычное для гражданского человека.
Старшина осмотрел содержимое Ванькиного чемодана, поставил наклейку с номером, и забросил на верхний ярус стеллажа.
– После дезинфекции сдадите мне гражданскую одежду, и положите в свой чемодан. Ваша фамилия?
– Шмаринов, товарищ старшина.
– По фамилии вы в конце списка, а зашли первым. Непорядок, – он проставил возле его фамилии номер наклейки, уточнил размеры для выдачи формы, и крикнул в сторону двери:
– Следующий Агафонов, заходите…
Спустя короткое время, они попали в руки бравого сержанта Удальцова в ладно сидящей на нём форме, с сияющими значками на груди.
Он хмуро оглядел новобранцев.
– Все за мной, и не отставать. Наказывать буду строго.
Новобранцы гурьбой заторопились за широко шагавшим сержантом.
– Куды идём, товарищ сержант, в баню? – поинтересовался Цапро.
– На кудыкину гору. Меньше слов, больше службы.
Баня являла из себя достаточно убогое помещение; общие скамейки, тазики, душ, но новобранцы были ребята деревенские, ко всему привычные, баня так баня. Ничем не хуже и не лучше других.
В предбаннике солдат в белом халате с машинкой для стрижки волос.
По очереди садились на табурет перед ним, и доморощенный парикмахер быстро обкорнал их головы с шевелюрами под ноль, наголо.
Когда настала Ванькина очередь, он понял, почему ёжились и вскрикивали те, кто был перед ним. Машинка была старая, рвала и жевала волосы нещадно, но худо-бедно, и он был пострижен, как все.
– Свои шобола складывайте отдельно, позже снесёте их в хим. обработку, и в прожарку. От букашек разных, и прочих насекомых, – сменил хмурое выражение лица на улыбку сержант.
– Прочих мы ещё не успели заслужить, – пробасил в ответ Приходько, аккуратно складывая свою одежду, – мабуть другие награды будут. Ну, шо копошитесь, як червяки сонные? – прикрикнул он на смущённых непривычной обстановкой ребят. – Айда за мной. Помыться опосля дороги, благое дило для будущего солдата.
Голые стриженые новобранцы робко потянулись за ним гуськом в банное отделение, словно малые гуси за гусаком, разбирая тазики и наполняя
