мне, Господи, путь оправданий Твоих, и взыщу и выну. Вразуми мя, и испытаю закон Твой, и сохраню и всем сердцем моим.
Настави мя на стезю заповедей Твоих, яко тую восхоте».
Павлу удалось скрыть, что он сын «врагов народа». «Тяжело было душе – солгал, – вспоминал впоследствии батюшка, – но утешался тем, что так вести себя мне посоветовали мудрые старые священники. Ещё будучи молодым, я сказал себе, что такой грех надо искупать монашеством. Сказал, да и забыл – какое монашество, когда в стране такое безбожие?»
Вернувшись в родное село, Павел стал искать у духовно опытных людей совета, как ему устроить свою дальнейшую жизнь. Так он поехал в Караганду к одному из последних оптинских старцев отцу Севастиану, ныне причисленному к лику святых. Павел прожил у него полтора месяца: помогал старцу, работал, хорошо зная плотницкое и столярное ремесло, очень красиво украшал иконы. Отец Севастиан называл его ласково «Павлушей». По воспоминаниям батюшки, от одного голоса старца Севастиана ощущалась благодать, исходили тепло и доброта. Возможно, именно отец Севастиан дал его душе монашеское направление.
Батюшка вспоминал: «Меня и после войны привлекали. Однажды такой допрос учинили, что я и не знал, как реагировать. Следователь мне объяснил, что ему доподлинно известно, что я… царский сын. Признавайся! Я ему объяснял, мол, посуди, когда батюшку – царя расстреляли, и когда я родился – не помогало. У него была своя логика. Поиздевались надо мной крепко. Я соглашался, что моя вина в том, что я рад страдать за царя, всегда был и буду верен тому царскому духу, который поддерживали в православной России наши венчанные Богом на царство государи. Два следователя допрос вели. Тяжело ли было? Нет. Радостно. Я же не один – Господь со мной. И укрепляли меня такие молитвенники! Знал старца Серафима (схиигумена Митрофана (Мякинина), † 25 декабря 1964 года). К нему за мудрым советом собирались из разных краёв. Сколько любви у него было ко всем! Он служил в селе Ячейка, в шестидесяти километрах от нашего села. Я к нему с мамой ходил на тайную службу. Из дальних сёл летом люди выходили к нему на службу рано утром и приходили поздней ночью. А осенью, зимой и весной шли с ночёвкой – останавливаясь в каком-нибудь селении. Он мне писал замечательные духовные письма, но ни одного не сохранилось, опасно было хранить такие письма».
Мария (схимонахиня Евстратия (Фурцева), † 11.02.2008) долгое время была на послушании у отца Митрофана, она так вспоминала о Павле Санталове: «Мы Павла помним таким, каким он с фронта пришёл – будто и не солдат: добрый, услужливый, стеснительный. Не было случая, чтобы приехал, да что-нибудь для батюшки Митрофана не сделал – забор поправит, крышу починит. Также он и к другим «в гости» ходил. Придёт и сразу в какую-нибудь работу. Начнёшь отговаривать, а он: «Сёстры, да мне это в радость и удовольствие».
Дружил Павел и с благодатнейшим старцем отцом Иоасафом (Моисеевым), († 7 апреля 1976 года), который был конанархом в Оптиной пустыни. Он провел двадцать лет в тюрьмах за веру, а
