спросил он. – Вскрыла вены, сидя в ванне? Зачем ты мне морочишь этим голову в девять утра? Судя по внутренним рапортам, это самое что ни на есть очевидное самоубийство. Ты сомневаешься?
Адамбергу нравился комиссар Бурлен. Любитель пожрать, выпить и покурить, с бьющей через край энергией, Бурлен жил на всю катушку, ходил по краю пропасти, был тверд как кремень и курчав, как юный барашек, и вызывал уважение своим жизнелюбием – он и в сто лет не уйдет на пенсию.
– Наш новый судья, Вермийон, в порыве служебного рвения присосался ко мне как клещ, – сказал Бурлен. – А ты знаешь, какие они, клещи эти?
– А то! Если обнаружишь родинку с ножками, значит, это клещ.
– И что делать?
– Вынуть его специальным крючочком вроде крохотного гвоздодера. Ты мне за этим позвонил?
– Нет, из-за судьи, это просто-напросто огромный клещ.
– Хочешь, мы вместе его вытащим огромным гвоздодером?
– Он требует закрыть дело, а я не хочу.
– Аргументы?
– Самоубийца, надушившись и вымыв утром голову, не оставила прощального письма.
Адамберг, закрыв глаза, дал Бурлену выговориться.
– Непонятный знак? Возле ванны? И какой помощи ты от меня ждешь?
– От тебя никакой. Пришли мне голову Данглара. Вдруг он знает. Да и вообще кто, если не он. Хотя бы для очистки совести.
– Одну только голову? А тело куда деть?
– Отправь следом, если можешь.
– Данглара еще нет. Как тебе известно, его расписание меняется день ото дня. Вернее, вечер от вечера.
– Будь добр, вытащи его из койки, я жду там вас обоих. И еще, Адамберг, со мной будет один бригадир, юный козел. Ему надо пообтереться.
Сидя на старом диване у Данглара, Адамберг пил крепкий кофе в ожидании, пока майор соберется. Он решил, что быстрее будет заехать к нему, взять за шкирку и загрузить прямо в машину.
– Вы мне даже побриться не даете, – возмутился Данглар, сгибая свое длинное вялое тело, чтобы посмотреться в зеркало.
– Вы и на службу, случается, приходите небритым.
– Тут другое дело. Меня пригласили в качестве эксперта. А все эксперты чисто выбриты.
Адамберг отметил про себя наличие двух пустых бутылок на журнальном столике, валявшийся на полу стакан и еще влажный ковер. Белое вино не оставляет пятен. Данглар, видимо, заснул прямо на диване, не беспокоясь на этот раз, что на него с укором посмотрят дети. Своих пятерых отпрысков он выращивал бережно, словно искусственный жемчуг, а теперь близнецы выросли и умотали на университетский кампус, и эта брешь в семейных рядах не улучшила положение вещей. Но все же оставался еще самый маленький, голубоглазый, тот, что не от Данглара. Уходя от него, жена оставила ему ребенка, почти младенца, и даже не обернулась в коридоре, как он сотни раз им рассказывал. В прошлом году, рискуя с ним насмерть поссориться, Адамберг взял на себя роль палача и отволок Данглара к врачу, где пьяный майор, ни жив ни мертв, ждал результата
