магнатов и шляхты.
Панам это очень понравилось. В апреле 1573 г. они избрали Генриха Валуа королем. Прибыв в Краков, он выполнил обещания, даровал Речи Посполитой «Генриховы артикулы» с правом «liberum veto»: отныне даже одному депутату на сейме достаточно было крикнуть «не позволям!» – и решение не проходило. Все это привело к беспределу «шляхетских свобод», а короли стали марионетками в руках панов, способных легко заблокировать любой их шаг. К Ивану Грозному Генрих обратился о мире, но начал готовиться к войне, просил помощи у брата, французского короля, у турок.
Но и русский царь в полной мере использовал передышку. Победа при Молодях коренным образом изменила обстановку на юге. Девлет-Гирей обратился с просьбами о мире. Даже денег не просил, что было для крымских ханов совсем уж необычно. Цинично писал: «С одной стороны у нас Литва, с другой черкесы, будем воевать их по соседству и голодными не будем». Правда, все-таки клянчил вернуть Казань или хотя бы Астрахань – напоминал, что царь сам обещал ее. Иван Грозный отвечал тоже откровенно – дескать, тебя этими предложениями «тешили, но ничем не утешили», а сейчас подобные требования «безрассудны».
Конечно, он понимал, что любые договоры и примирения с Крымом могут быть только временными – пока побитые хищники зализывают раны. Поэтому он затеял грандиозное дело, строить засечные черты. Граница сдвигалась на 150–200 км на юг.
Еще до сожжения Москвы, выдвигаясь в Дикое Поле, возводились крепости Орел, Болхов, Епифань. Теперь эти города соединялись единой системой укреплений. В лесах рубились сплошные завалы, на открытых местах копались рвы и насыпались валы до 15 м. А поверху ставились частоколы. В промежутках между крепостями засеки прикрывались острожками, постами, укрепленными слободами. Большая засечная черта протянулась на сотни километров от притока Оки р. Суры до притока Днепра Десны. От города Алатырь на Темников – Шацк – Ряжск – Данков – Новосиль – Орел – Новгород-Северский.
Службу на засечных чертах несли казаки. Они становились и населением новых мест, и строителями, и защитниками. В казаки верстали пограничных крестьян, привычных жить с оружием в руках. Привлекались тульские, брянские, рязанские, мещерские казаки. Приглашали и донских, волжских, яицких. Сюда переселялись и украинские казаки, в Орле возникла Черкасская слобода. Возможно, это были те же самые «польские казаки с пищалями», которые сражались при Молодях. Большая засечная черта перекрыла путь для крымских набегов. Отныне крестьяне избавлялись от постоянного страха перед степняками, стало возможным осваивать огромные пространства плодороднейших черноземных земель, до сих пор лежавших нетронутыми.
Известия о великой победе царских войск над турками расходились и по Османской империи. Посланник Хуана Австрийского доносил из Стамбула – балканские христиане ждут, что придут русские и прогонят турок. Венецианский посол в Турции докладывал: «Султан
