с польским послом Сапегой, передал ему ценные сведения. А потом выехал за границу и появился в окружении виленского кардинала Радзивилла, представил ему исчерпывающий доклад о положении в России. О прибытии в Польшу царского лекаря папский нунций Болоньетти счел нужным сразу же послать донесение в Ватикан. Историк Т.А. Опарина отмечает: «Таким образом, Иоганн Эйлоф продолжил сотрудничество с иезуитами и информировал орден о политических разногласиях в российских верхах».
Царем стал Федор Иоаннович, слабый и болезненный, не способный управлять самостоятельно. Но вокруг трона сразу же закипела борьба, и реальную власть перехватил Борис Годунов – Федор был женат на его сестре. Всесильному Бельскому ничего не обломилось. Его ненавидели другие бояре, видели в нем «выскочку», Годунов без труда вошел с ними в союз, Бельского лишили всех постов и отправили в ссылку. Соответственно, и заказчики цареубийства не смогли воспользоваться результатами своей операции. Политика России на первых порах осталась прежней. Сохранялись и взаимовыгодные отношения с казаками.
В Речи Посполитой было иначе. В 1583 г. Баторий все-таки увеличил реестр. Но только до 800 человек. Конечно, остановить татарский набег ни 600, ни 800 казаков были не в состоянии, для такой задачи прибавка была несущественной. Реестр увеличивался для полицейских функций, помогать прижать к ногтю остальное казачество. Окончание войны с Россией позволило королю выделить на Украину и отряды собственных войск. В основные центры казачества, Черкассы, Канев, Белую Церковь, Брацлав, Винницу, Бар, Баторий назначил специальных чиновников, «польных стражников». Им предписывалось взять под контроль положение на границах, пресекать действия казаков, разоружать всех, кто не вписан в реестр. Аналогичные распоряжения получили королевские воеводы и старосты в украинских городах.
Вот тогда-то вольные казаки потянулись на Сечь. Раньше она была только передовой базой. Отряды казаков из разных городов собирались здесь для совместных предприятий, проводили свои рады, выбирали предводителей, вырабатывали планы. Возвращаясь после походов, делили добычу, оставляли в Сечи общее имущество – трофейные пушки, боеприпасы, отделяли часть денег и ценных вещей в войсковую «скарбницу» – общую казну. Прятали ее в особых тайниках. Охранять Сечь оставались бездомные и бесприютные, кому некуда приткнуться. А прочие казаки расходились по своим городам. На Дону примерно такую же роль играли Верхний и Нижний Раздорские городки (из-за споров на кругах они и получили свое название).
Но печальные примеры Шаха и казненного Зборовского показывали, что базироваться в украинских городах становится опасно. Даже небольшими силами коронных войск и реестровых власти имели возможность манипулировать, зачищать по очереди казачьи общины, разбросанные в разных местах. Кто-то подчинялся, прятал оружие (его в любом случае предпочитали сохранять, татары-то близко), переходил на положение городских
