инцидент был исчерпан. Скандал не возник. Слух был задушен в самом зародыше. По-прежнему молчаливая Клава приходила и убиралась у них в доме. Только почти не улыбалась и в сторону Виталика старалась она не смотреть.
Все десятиклассники сдавали выпускные экзамены, а Леночка лежала в больничной палате и, глотая горькие слезы, крепко прижимала к себе красный кричащий комочек, только что родившуюся дочурку, желанную и уже любимую, отца у которой не стало задолго до ее появления на свет.
Пешком и на руках Лена принесла гугукающий и попискивающий сверток домой, положила его на свою кроватку и расплакалась. Детство и юность у нее закончились одновременно. А впереди ее ждала тяжелая и суровая взрослая жизнь, полная невзгод и лишений…
V
К зданию подъехали зеленоватый Уазик и серо-голубой ГАЗ-53. Из армейского вездехода вышел солидный мужчина. Навстречу выбежал военный комендант гарнизона. «Воронок» загнали во внутренний двор комендатуры. Поставили его впритирку у самого крыльца гауптвахты.
У противоположного бордюра возле типового гастронома крадучись припарковалась темно-вишневая «шестерка». Водитель надвинул на глаза кепку и откинул голову назад. Сделал вид, что он спит. Давно, наверное, уже спит. Сосед его справа взял в руки растрепанный дешевый журнал, раскрыл посередине и уткнулся в него своим взглядом.
На гауптвахте срочно появился начальник караула с большой связкой ключей. Сколько камер, столько на ней и ключей. На каждой двери свой замок. Выводной подскочил и открыл нужную камеру. Никто не кричит: «Руки за спину!», «К стене!» Хоть и тюрьма, но тюрьма военная. И здесь свои особые порядки, и отношение совсем другое. И в роли тюремщиков выступают курсанты военных училищ и обычные солдаты из линейных частей. Они заступают на сутки. Сменяют друг друга.
Одного вслед за другим Филимонова и Бойко завели в камеру для допросов. Через минуту появился следователь. «Важняк» сразу взял быка за рога, снова предложил им подписать все бумаги. В противном случае их ждет СИЗО. И машина за ними уже пришла, ждет их во дворе.
– Даю вам, ребята, на размышление пять минут, – самодовольный и самоуверенный высокопоставленный прокурорский начальник небрежно кинул на стол пачку сигарет. – Угощайтесь.
– Нам чужого не надо, – угрюмо произнес Олег.
А Бойко попросту сделал вид, что он не расслышал.
– Некурящие или? – прищурился «важняк» из столицы.
– Свои имеются, – Филимонов достал из кармана пачку, переданную ему Малаховым, показал, что за один табачок они не продаются.
– Курево в камере? Нарушение режима? – мохнатая бровь у следака угрожающе зависла. – Я вынужден буду сообщить вашему коменданту. И вот тогда вы, голубчики, совсем по-другому запоете.
– Извините, гражданин начальничек, – язвительно начал Бойко. – Пока нам не предъявлено обвинение, мы не подследственные. Содержать нас в таком случае положено в камере в офицерском отделении.
