Разве так платят за гостеприимство?
– Они хотели, чтоб мы поклонились их богу, – вставил сын старейшины, – Разве нам нужен новый бог?
– А ну помолчи! – бросил Любогост через плечо, и продолжил, – Сам посуди, князь. Если бы жили мирно, никто бы не трогал их, и пусть молятся кому хотят. Слишком горячие эти твои христиане. Всё-то их не устраивает.
– Ну-ка, – Стоян, упершись в колени, грузно поднялся, – Покажи мне яму со жрецом. А за тех двоих, смотри, Любогост, как бы тебе не пришлось отвечать лично!
Любогост, буркнув под нос «велика честь», велел сыну проводить Стояна до ямы. А когда те ушли, обратился к Любору и Первуше.
– В чём же я виноват, дети? Ваш отец слишком уж любит этих греков. И неужели он ничего не говорил вам про них?
– Ничего, – ответили братья.
Любогост поплескал в чарке медовуху, хлебнул, огляделся, чтобы Стоян ничего не услышал, и повёл рассказ.
– Вы же знаете, что наш род пришёл сюда из земель Моравии?
– Да, – ответил Первуша охотно, – Это было ещё давно, когда бог Троян с римских берегов ходил меж людей!
– Верно. И ваш отец ходил в Моравию кланяться святыням, когда вы ещё с мамкой жили. Там есть рощи и камни богов, которым он клал жертвы. Все знают, что когда Стоян был молод, он и до Арконы добирался, и резал козла самому богу Святовиту! О, наш князь много хаживал… Но в этот раз в Моравии он встретил христиан. Моймир, царь Моравский, велел всему племени – от чехов до ляхов – принять этого нового бога, а от старых отказаться. Конечно, не все послушались его, и горькая участь ждала людей, верных нашим исконным богам! Стоян видел, как Моймир строил там капища для нового бога. Он называл их «церкви», и они были высоки и крепки, в них вносили много золота и даже серебро, и парчу и аксамиты, а жрецами Моймир посадил в них греков. Ох уж эти греки… Ваш отец много говорил с ними, поскольку те учили наш язык. Они сумели так заговорить его, что с собой из того похода он привёз не каменья, не кольчуги, и не хорошеньких рабынь, а троих греческих жрецов.
– Почему же он привёз их сюда, а не к нам в Стоянище? – удивился Первуша, – Наверняка, это хорошие люди, раз понравились отцу.
– Почему он никогда не рассказывал об этом нам? – спросил Любор.
– Князь Стоян хочет заручиться поддержкой Царьграда. Хочет власти над всей землёй по Днепру и дальше, и чтобы она не досталась Киеву. Такая тяга к власти достойна великого воина и хозяина пашней, – согласился Любогост, – Но что, если для этого он и нам скажет отречься от наших богов и принять бога ромейского?
В наступившем молчании трещал костёр, и издали слышалась брань Стояна. Он извлёк из смердящей ямы грека-черноризца и теперь выражал негодование.
– Так вот почему отец не откликнулся на призыв Аскольда Киевского! Он хочет послужить христианскому Царьграду, – сообразил Любор и глянул на Витко.
– И не надо длинного носа иметь, да? – спросил тот.
– Мы могли бы пойти вместе с ними грабить Царьград, –
