У меня запасов в камбузе на неделю, не больше, а путь предстоит далекий – всякое может случиться. А вот спальные мешки, Илия, ты напрасно тащил – мне в рулевой рубке и одного матраса хватит.
Мальчик со вздохом облегчения опустил объемистый рюкзак на палубу и укоризненно посмотрел на старшую сестру.
– Ну вот, я же тебе говорил, что отец нас не возьмет! Только зря рано встали… – он сладко зевнул, с прищуром глянув на розовый шар Некры, наполовину уже поднявшийся из-за горизонта. – Ого, сколько сегодня водоворотов!
Ольма, насупившись, упрямо встряхнула головой.
– Я сказала – значит, мы пойдем сегодня на охоту! Отец, тебе уже не двадцать лет, две пары ловких рук в плавании тебе не помешают. Никто из рыбаков не выходит в морекосм один, даже силач Вольдер и тот берет с собой дочерей…
– Да, но его дочерям уже за тридцать, и от мужиков их разве что по юбкам отличишь – невольно усмехнулся Ахав, вспомнив неудачливое семейство Вольдера, в котором ни один жених не задерживался больше месяца. – И потом, они девки умелые, любая из них и гарпун в кита метнуть сможет, и тушу разделает не хуже отца. А вы у меня… – он досадливо махнул рукой и, больше не споря, пошел в рубку.
Ольма расцвела славной улыбкой, подмигнула растерянному брату – видишь, я же говорила! – и направилась на корму к люку, ведущему в трюм. Там, внизу, в одном из тесных помещений с единственным иллюминатором, находился камбуз, в котором царил вечный бедлам. А Илия остался на палубе и продолжал любоваться рассветом.
Шхуну, тем временем, сильно качнуло – это прилив поднял киль с песка, и тут же звонко запел туго натянувшийся якорный канат. Ахав защелкал тумблерами на приборной доске, включая питание гиростабилизаторов и двигателей, управляющих такелажем. Дав машинам как следует разогреться, он потянул на себя красный рычаг и снял этим шхуну с якоря.
– Эй, юнга! – хрипло крикнул он, выглядывая в боковое окно. – Чего загляделся – беги, поднимай паруса! Да смотри, не свались с грот-мачты в воду, я тебя вытаскивать не собираюсь…
Он не договорил – левый окуляр проклятых очков вновь забарахлил. И сразу сердце Ахава тревожно сжалось. Он увидел стальную палубу космобота, на которой, ухватившись за решетчатые поручни, стоял Илия, обтянутый золотистой чешуей скафандра. Лицо мальчика, закрытое прозрачной пленкой мембран-шлема, мертво отсвечивало голубым светом звезд. На его плечах висел небольшой черный горб – это была космомедуза, жительница далекого Альтаира. Медлительное, апатичное существо обладало способностью перерабатывать в кислород космическую пыль, солнечные лучи, разреженные газы и даже микрометеориты. Космомедузы были неприхотливы, легко приспосабливались к любым внешним условиям и потому широко использовались в Галактике вместо громоздких баллонов со сжатым воздухом. Для того, чтобы медуза невзначай не выплюнула из своего короткого хоботка мундштук
