отравленную кровь и уменьшили опухоль. Целители из нашего монастыря поступали по-разному: одни пускали кровь, другие предпочитали ставить пиявки. У каждого способа свои преимущества, но мне думается, что загустелую кровь, несущую воспаление, наилучшим образом уберут именно пиявки…
Кеннит не позволил себе поморщиться. Сосредоточенное, напряженное лицо Уинтроу заставило его вспомнить Соркора, сидящего над картой и планирующего морское сражение.
– Потом, – продолжал мальчик, – вот здесь мы наложим широкий жгут, который замедлит кровообращение. Он должен будет плотно перехватить тело, не сминая и не повреждая его при этом. Я буду резать несколько ниже. Я постараюсь выкроить лоскут кожи, чтобы потом прикрыть им рану. Мне понадобится остро отточенный нож и мелкозубая пилка для кости. Лезвие ножа должно быть достаточно длинным, чтобы оставляло чистый разрез… – Уинтроу показал руками, какая именно длина лезвия ему требовалась. – Для зашивания раны некоторые используют нитки из рыбьих кишок, но у нас в монастыре говорили, что лучшие швы получаются, если взять волосы с головы самого больного. У тебя, господин мой, как раз подходящие волосы, хорошие, длинные. Они, правда, вьются, но не очень мелко, и это не должно помешать ровным стежкам. Да, они отлично сгодятся…
Кеннит только гадал, пытался ли мальчишка вконец выбить его своими рассуждениями из колеи, или он просто напрочь забыл, что говорит о его, Кеннита, плоти, крови… и кости.
Он поинтересовался фальшиво-легкомысленным тоном:
– А чем ты собираешься меня опоить, чтобы я не чувствовал боли?
– Тут, господин мой, тебе лучше всего полагаться на свое собственное мужество. – Темные глаза юного лекаря прямо смотрели в его водянисто-голубые. – Не буду обещать, что все сделаю очень быстро, но лишних страданий постараюсь не причинять. Перед операцией ты выпьешь бренди или рому. Если бы это было возможно, я посоветовал бы запастись вытяжкой из плодов квези. Это снадобье замечательно лишает раны чувствительности. Оно, правда, действует только в сочетании со свежей кровью, так что его можно было бы применить лишь после всех разрезов… – Уинтроу задумчиво покачал головой. – Тебе следует тщательно выбрать матросов, которые станут держать тебя во время операции. Это должны быть сильные мужчины и притом достаточно рассудительные: чтобы не слушались, если ты потребуешь убрать руки, и не испугались, если ты начнешь им угрожать…
«Этого только мне еще не хватало!..» Кенниту даже думать тошно было о том унижении, которое, оказывается, ему предстояло перенести. Он попытался было сказать себе, что это неизбежно, но тут же прогнал эту мысль. Нет! Должен быть какой-то выход, какой-то способ обойти разверзшуюся перед ним бездну страдания и беспомощного срама. «Да как я буду их выбирать, зная, что, быть может, перенесу все это – и тем не менее потом сдохну? Вот уж глупо-то буду выглядеть…»
– …И каждый должен быть чуточку вытянут наружу и стянут отдельным маленьким стежком. Либо двумя, – продолжал
