руки удержал ее, потому что хотел, чтобы она участвовала в беседе. Она села рядом с ним на поросший мхом валун. Женская интуиция уже подсказала ей, что отец де Геранд ее демонстративно не замечает.
– Позвольте представить вам мою супругу, графиню де Пейрак де Моран д’Ирристрю, – все с той же спокойной учтивостью сказал Жоффрей.
Молодой иезуит наклонил голову, чопорно, почти автоматически, затем отвернулся, и его взгляд устремился к блестящей поверхности воды, которая мало-помалу становилась все темнее, и на ее глади начинали зажигаться багряные отблески многочисленных костров, пылающих на берегу.
На другом конце бухты привезшие иезуита индейцы обустраивали себе ночлег.
Пейрак предложил пригласить их, дабы разделить с ними жарящихся на вертелах косулю и индеек, а также лососей, выловленных не больше часа назад и запекаемых в листьях под горячей золой.
Однако отец де Геранд отрицательно покачал головой и сказал, что они из племени кеннеба, члены которого очень нелюдимы и не любят чужих.
Анжелика вдруг подумала о маленькой англичанке Роз-Анн, которую они везли с собой. Она поискала ее глазами, но девочки нигде не было видно. Позднее она узнала, что при появлении иезуита Кантор быстро спрятал малышку и теперь терпеливо ждал окончания беседы, где-то в зарослях перебирая струны своей гитары, чтобы ее развлечь.
– Итак, – сказал отец де Геранд, – вы, сударь, провели зиму в самом сердце Аппалачей? Пришлось ли вам страдать от цинги? Или от голода? Потеряли ли вы кого-нибудь из ваших людей?
– Хвала Господу, ни одного!
Иезуит поднял брови, и на губах его мелькнула удивленная улыбка.
– Мы счастливы слышать, как вы, господин де Пейрак, возносите хвалу Богу. Ходят слухи, что вы отнюдь не отличаетесь благочестием, и ваши люди тоже. Что вы вербовали их среди еретиков, людей, не принадлежащих ни к какому вероисповеданию, вольнодумцев и даже среди упрямцев, которых гордость свела с пути истинного так далеко, что они по всякому поводу богохульствуют и проклинают Бога, да будет благословенно Его Святое Имя…
Движением руки он отверг кубок свежей воды и миску с жарким, которые ему предложил молодой бретонец Жан Ле Куеннек, оруженосец графа де Пейрака. «Какая жалость, – без всякого почтения подумала Анжелика, – что этих иезуитов нельзя задобрить едой… Отец Массера в свое время был куда большим сибаритом».
– Подкрепитесь, отец мой, – настаивал Пейрак.
Иезуит покачал головой:
– Мы поели в полдень. Этого достаточно для одного дня. Я ем мало. Как индейцы… Но вы, сударь, не ответили на мой вопрос… Вы специально набираете себе людей среди тех, кто противится власти Церкви?
– По правде говоря, я прежде всего требую от людей, которых нанимаю, умения хорошо владеть оружием, топором и молотком, способности безропотно выдерживать холод, голод, усталость, сражения, короче говоря, любые трудности. А еще они должны быть верными и послушными мне в течение всего срока
