броня; позади тащатся тяжелые цепи – к нашему горю, похоже, оборванные. Пасть зверя достаточно велика, чтобы припарковать там легковой автомобиль, а зубы напоминают заточенные надгробия.
Медведь с рыком бросается вперед, топча и разбрасывая в стороны попавшихся на пути незадачливых гладиаторов. Грут замечает зверя и, подхватив меня, убирается подальше с его пути, но оказывается прямо перед многоножкой. Та несется, будто поезд без тормозов по изогнутым рельсам, перебирая лапами и распространяя стойкий запах аммиака. Единственным оружием Грута остается «Нитро 66», но стрелять он не может и поэтому сует пушку твари в зубы, чтобы избежать укуса.
Острые жвалы впиваются в бластер. Блокирующее поле предотвращает стрельбу из энергооружия, но против разгерметизации перекушенного надвое силового магазина оно бессильно.
Безразмерная пушка взрывается, одномоментно выпуская весь свой заряд.
Взрывной волной Грута отбрасывает на песок. Горячий, искрящийся белый шар сносит голову гигантского членистоногого, желтая слизь и куски хитинового панциря летят во все стороны. Лишенное головы, огромное сегментированное тело сотрясается от нервного шока, извиваясь по всей длине и молотя по песку, сминая и раскидывая зазевавшихся бойцов. Затем туша вздымается и падает на ограждение арены и толпу. Часть стены рушится под ее массой. Колючие ядовитые лапы жестоко ранят зрителей, занимающих дешевые места.
Толпа уже не ревет. Она в ужасе вопит и устремляется к выходам. Гладиаторские бои перестают быть веселым развлечением. Такого «кровавого спорта» зрители не ожидали. Многоножка еще долго не желает умирать. В конвульсиях ее тело сносит еще кусок стены и сбрасывает на арену четыре ряда кресел вместе со зрителями. Надзиратели и дрессировщики пытаются остановить творящийся вокруг беспредел, но тщетно.
Полупрозрачная жаба чувствует кровь и шмыгает в образовавшийся в стене пролом, то ли желая вырваться на свободу, то ли понимая, что зрители – куда более доступная и разнообразная пища, чем бронированные и сопротивляющиеся гладиаторы.
К тому же, эти зрители постоянно над ней глумились.
Ракета оценивает масштабы погрома. «Драный горизонт событий» уже был пройден, поэтому открывшийся перед енотом новый горизонт событий оказывается вне его понимания.
Тем не менее, наш тактический гений мыслит на полную катушку, пусть его первичные умозаключения меня и не радуют.
– Пора убираться отсюда, – говорит он.
– Я есть Грут, – соглашается Грут.
Видимо, я чего-то не понял в плане Ракеты.
Ракета извлекает из патронташа запасные магазины и отходит от нас в сторонку. Я вижу, как он отсоединяет предохранители. Вероятно, последствия укуса многоножкой «Нитро 66» навели енота на некую мысль.
– Хватай Регистратора! – кричит он через плечо.
Грут послушно подхватывает меня и бежит по арене следом за другом.
