ушиблись?
– Да пустяки… – Евгений Анатольевич страдал не только от своей неловкости, но и оттого, что не сумел замять ее какой-нибудь шуткой, ругнулся, сконфузился вот – и все испортил.
– Ну, слава богу! – Нине Елизаровне тоже было неловко, что у нее тут, едва не посередине комнаты, лежит эта раковина. – А то уж я… Знаете, купили вот, нужно в ванной комнате поменять, та протекает, пластилином, знаете, трещины замазываем… и вот лежит здесь, чтобы на виду, знаете, да некуда больше. У меня, знаете, бабий дом, четверо – и все женщины, это пустячная, наверно, работа – раковину поменять, но если бы мужские руки в доме…
Евгений Анатольевич понял это как намек. И с радостью отозвался, тем более что ему хотелось поскорее исправить впечатление о себе:
– Я с удовольствием! Для вас, Нина… Я вообще не боюсь никакой работы. Там разводной ключ нужен. Есть разводной ключ у вас?
– Женя! Ну что вы! – Нина Елизаровна от души рассмеялась. – Какой разводной ключ? У меня-то в доме? У нас отвертки нет! Давайте кофе пить, – меняя тон, предложила она. – Вы пьете кофе? – Евгений Анатольевич молча кивнул. – Чудесно! Видите, как чудесно назначать свидания по утрам – можно пить кофе и не бояться, что потом не уснешь.
Говоря это, она быстрым шагом пошла к двери в прихожую и на ходу легким касанием дотронулась рукой до его плеча. Евгений Анатольевич торопливо повернулся вслед ей, попытался схватить ее руку, но Нина Елизаровна не далась.
– Одно мгновение! – Улыбка словно пропорхнула по ее лицу.
Евгений Анатольевич остался в комнате один. Проводив взглядом исчезнувшую Нину Елизаровну, он первым делом глянул на умывальную раковину у себя под ногами. Глянул и сокрушенно вздохнул. Подошел к журнальному столу, взял яблоко из вазы, провел по его круглому боку рукой, будто погладил, и положил яблоко обратно. Повернулся, заметил медвежью голову с ружьем, подошел к дивану вплотную и так и впился в ружье глазами.
За этим занятием – разглядыванием ружья – его и застала Нина Елизаровна, вернувшись в комнату с кофейником.
– Прошу! – позвала она Евгения Анатольевича к столу.
– Какое у вас ружье, Нина! – не отходя от дивана, лишь повернувшись в ее сторону, с восторгом сказал Евгений Анатольевич. – Я не охотник и не разбираюсь, но у меня есть приятель, и у него подобное, старинное еще, так ведь ему цены нет!
Нина Елизаровна поставила кофейник на стол и разогнулась.
– Это папино, от него осталось. А ему еще до моего рождения в награду за что-то вручили. В детстве знала за что, сейчас забыла.
– А что отец… он у вас кем был? – Евгений Анатольевич проговорил это с невольным почтением в голосе.
Интонация его доставила Нине Елизаровне удовольствие.
– Да, вы правильно догадались. Он в нескольких книгах о гражданской войне упоминается. Он мамы на пятнадцать лет старше был. Но она была с ним счастлива. Несмотря ни на что…
Слушая
